Если вы по коридору Мчитесь на велосипеде, А навстречу вам из ванной Вышел папа погулять, Не сворачивайте в кухню, В кухне твердый холодильник. Тормозите лучше в папу, Папа мягкий, он простит.
Послано - 03 Апр 2005 : 12:17:26
НА СМЕРТЬ ПАПЫ РИМСКОГО
Два окна - желтых на черном небе Вечный город со счета сбился – который щас век? Папарацци молят о зрелищах Бедняки о хлебе А он умирает – слабый, маленький человек
Вчера его видели в газетах и на экране Он вроде бы кивнул и даже улыбнулся на что-то в ответ Так улыбаются сквозной распахнутой ране Впускающей вместе со смертью – свет
Смешной язык, далекие полонезы Правнук запутавших все и вся славян Железный занавес, и вечный привкус железа В северном небе, где ждут его Павел и Иоанн
Наверное, по-другому и не бывает Желтые окна, черные облака Вечный город вечно шумит Смерть по-прежнему убивает И если жизнь – чаша, то она, конечно, горька.
Все как прежде – от перестановки в сумме Не ищи перемен, арифметика здесь проста Все по-прежнему, только когда он умер Не с него сняли крест – его снимали с креста
Папарацци курили, дети жевали «орбит» Кардиналы шептались: четвертая ночь без сна Два окна в темноте – последний «urbi et orbi» Два огня в черноте Остальное – просто весна
В битве света и тьмы испокон не бывает тыла У кого на ладонях стигматы, у кого – котлеты бабла Только в жалобе пса на луну Тоже слышится имя «Войтыла» Для него и на небе продолжается эта война
Под привычное: «На кого же ты нас оставил?» Понимаешь, что вечность нельзя отложить на потом Но за сводом небес его ждут Иоанн и Павел И печальную землю осеняют Южным Крестом
Послано - 27 Апр 2005 : 11:37:43
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма! Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться... Вольному сердцу на что твоя тьма?
Знала ли что? Или в Бога ты верила? Что там услышишь из песен твоих? Чудь начудила, да Меря намерила Гатей, дорог да столбов верстовых...
Лодки да грады по рекам рубила ты, Но до Царьградских святынь не дошла... Соколов, лебедей в степь распустила ты - Кинулась из степи чёрная мгла...
За море Чёрное, за море Белое В черные ночи и в белые дни Дико глядится лицо онемелое, Очи татарские мечут огни...
Тихое, долгое, красное зарево Каждую ночь над становьем твоим... Что же маячишь ты, сонное марево? Вольным играешься духом моим?
Говорит поросёнок Нах-Нах поросёнку Нюх-Нюху: – В наших бедных унылых краях нет покою болящему духу. И не то, чтобы страшный мороз или, скажем, разруха, но едва пересилишь понос, как на смену идёт золотуха.
И в подобном двучленном ряду не видать перерыва: то без устали чешешь в заду, то сидишь у сортира. Как же с этой безмерной лапшой, бесконечной темницей поросёнку с печальной душой совладать и сродниться?!
Говорит поросёнок Нюх-Нюх поросёнку Нах-Наху: – Наши слабые зренье и слух переполнены страхом, переполнены рёвом и тьмой, скотобойней, стыдом и позором. Только запах помойки родной нам послужит опорой.
Не печалься, мой добрый Нах-Нах, не грусти понапрасну. Мы в отеческих наших стенах веселы, безопасны! Лишь в соитии тёплых сердец у родного корытца неизбежный******-холодец перестанет нам сниться.
Говорит поросёнок Нах-Нах – всё тревожнее голос и тише: – Упокоиться в сих холодцах нам с тобой предначертано свыше. А уж волк тебе горло порвёт или взденут на крюк в скотобойне – что за дело? Про этот исход нам не тягостно знать и не больно.
Но болит, тяготит этот пень, этот остов старинного дуба, что давал нам и пищу, и тень до времен торжества лесоруба. Что же делать в нам этих краях, где лишь пни да пустая посуда? И Нах-Нах посылает их нах и мотает отсюда.
Говорит поросёнок Нюх-Нюх, горько-горько заплакав: – Если брат мой уходит на юг, на восток или запад, значит я остаюся один навсегда среди северной мути, средь уже не дубов, но осин, – но родимых по сути.
Где висит надо мной, как невроз, острый нож душегуба. Кто не бросит свой желудь в навоз, тот не вырастит дуба, а тем более рощи дубовой взамен облетелой, одинокой своей головой отделяясь от тела.
Послано - 28 Апр 2005 : 20:26:54
Как всегда, ЛЕВИН.
Избранные СТИШИЯ:
ТРИ СТИШИЯ О ЛЮБВИ
1. Я коку колую не пил: я только Родину любил!
2. Когда я Родину люблю, других я женщин не люблю. А Родин многих женщин любит, и только Родину не любит!
3. Люблю талоны отоварить! Люблю чего-нибудь пожарить! Люблю, порой, бутылку сдать! Люблю газету почитать! Люблю я в партию вступить! Люблю я Родину любить! Апрель 1991
CТИШИЕ ПАСТОРАЛЬНОЕ
Люблю задумчивое по полю гулянье, покваркиванье жаворон в пруду. Люблю я пышное природы увиданье и услыханье соловья в саду.
СТИШИЕ КОЛЫБЕЛЬНОЕ
Спимая радость уснет, спимая мною одним. Я бы гордился собой, только я раньше уснул. 1993
СТИШИЕ СЕБЕ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Такая странная х@%ня – ничто не радует меня. Март 1994
СТИШИЕ ПУШКИНСКОЕ
Резкий был Пушкин мужик, приложитель слепого Гомера...
СТИШИЕ КРИМИНАЛЬНО-АБОРТНОЕ
Не спицей, няня!!....
СТИШИЕ ПАРТИЙНОЕ
Заверните мне голого васю в трёхметровый партийный билет. Вася сможет стоять на атасе, согревая в руке пистолет. Но в период больших потрясений партбилет словно лист опадёт. И забывший, как выглядит Ленин, «голый вася!» воскликнет народ. 1988, 1996
СТИШИЕ ЗАМЯТИНСКОЕ
Власть Мы.
СТИШИЕ БАННО-ЭРОТИЧЕСКОЕ
На колу мочало Весело торчало.
СТИШИЕ О СТРАННОСТЯХ ЛЮБВИ
Она его за попу укусила, а он её за состраданье – хвать!
Послано - 02 Мая 2005 : 02:04:14
Р. Киплинг Песня мертвых
Наше море кормили мы тысячи лет и поныне кормим собой. Хоть морская волна давно солона и солон морской прибой. Кровь моряков пьет океан веками - и все не сыт. Если жизнью надо платить за власть, Господи, собственной жизнью за власть - Господи - счет покрыт!
Поднимает здесь любой прилив доски умерших кораблей. Оставляет здесь любой отлив мертвецов на сырой земле. Выплывают они на прибрежный песок из глухих пропастей дна. Если жизнью надо платить за власть, Господи - собственной жизнью за власть - Мы заплатили сполна!
Нам кормить наше море тысячи лет и в грядущем, как в старину, Нам - давным-давно ушедшим на дно, или вам - идущим ко дну, Всем лежать средь снастей своих кораблей, Средь останков своих бригантин. Если жизнью надо платить за власть, Господи - собственной жизнью за власть, Каждый из нас - властелин!
We have fed our sea for a thousand years And she calls us, still unfed, Though there's never a wave of all her waves But marks our English dead: We have strawed our best to the weed's unrest, To the shark and the sheering gull. If blood be the price of admiralty, Lord God, we ha' paid in tull!
There's never a flood goes shoreward now But lifts a keel we manned; There's never an ebb goes seaward now But drops our dead on the sand – But slinks our dead on the sands forlorn, From the Ducies to the Swin. If blood be the price of admiralty, If blood be the price of admiralty, Lord God, we ha' paid it in!
We must feed our sea for a thousand years, For that is our doom and pride, As it was when they sailed with the Golden Hind, Or the wreck that struck last tide – Or the wreck that lies on the spouting reef Where the ghastly blue-lights flare If blood be the price of admiralty, If blood be the price of admiralty, If blood be the price of admiralty, Lord God, we ha' bought it fair!
Послано - 02 Мая 2005 : 20:02:06
Вспомнил, как в студенческие детские годы играли в стихотворную "чепуху": на три анонимно, независимо друг от друга написанных существительных предлагалось писать что угодно.
Итак, слова были: УРКАН, КРЫС, ДЫШЛО.
А получилось:
Урядник-уркан уряжается в дышло, Над городом носится бреющий бриз; Ему отвечают рабочие: "Кыш!" - ло- Патой снимая с конвейера крыс.
Добро - оно должно быть с кулаками, С наколкой синей на запястье "ВАРЯ", И быть должна давно небритой харя, И пиво пить должно Добро с дружками!
А Зло - оно должно быть с синяками, Должно реветь при каждом при ударе, Беспомощно в пыли руками шаря... А глазки злые за разбитыми очками!
Борьба Добра и Зла идет давным-давно! И зачастую трудно разобраться, К кому припасть, куда пойти-податься?
Зло выбрать иль Добро? И с кем же заодно Жить и любить, бороться и смеяться? Непросто это всё. Вот то-то и оно... ----------------------------------------
ХОСЕ, ЛУЧАНО И ПЛАСИДО.Басня
Каррерас, Паваротти и Доминго Задумали втроем сообразить. Ну, в смысле, спеть втроем и поразить Весь мир своим прекрасным громким пеньем,
Снискать всеобщую любовь и уваженье. И вот на сцену троица выходит, С нее биноклей публика не сводит. Две тыщи музыкантов собралось,
Сыграли вступу... Что тут началось! Каррерас тянет вверх, Доминго -- сбился с такта, А Паваротти -- тот вообще молчит. Вот так-то... А зритель -- словно и не замечает.
В ладоши хлопает, цветами в них бросает, Кричит халтурщикам и "Бис!", и "Браво!"...
* * * Вот так всегда: одним цветы и слава, Другому -- стоит лишь вполголоса запеть - Стучат соседи, просят не шуметь, Заткнуться требуют жена и дети...
Нет справедливости на этом свете.
1998 (С) "Красная бурда" ---------------------------------- Михаил Векслер МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ
Увидел афишу - "Моцарт и Сальери". Читаю: "Сальери - Мочалкин Валерий, МоцАрт (или МОцарт) - Кандыба Виталий, Цианистый калий - цианистый калий". -------------------------------------- Владимир ЛОГИНОВ
ОПЕРЕЖАЯ КРИТИКОВ
Я не поэт, но я скажу стихами. Скажу стихами, хоть и не поэт. Так получилось, что таланта нет... Таланта нету - убедитесь сами.
А мог бы не открыться я пред вами, Не разглашать мой маленький секрет, Писать хореем, издавать свой бред, Идти к Парнасу мелкими шагами...
К чему все это? Верно, ни к чему. Зачем толочь рифмованную воду И потакать тщеславью моему?
Не буду я насиловать природу, И буду тем любезен я народу, Что лиру в руки вовсе не возьму!
По-моему, это не Киплинг. Он не мог писать о Второй Мировой. Я нашел в сети только вот эту ссылку. Там Киплинг указан, как автор эпиграфа, а автор самой баллады не назван.
Я говорю, устал, устал, отпусти, не могу, говорю, устал, отпусти, устал, не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти, поднимает, смеется, да ты еще не летал, говорит, смеется, снова над головой разжимает пальцы, подкидывает, лети, так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой, я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти, устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять поднимает над головой, а я устал, подкидывает, я устал, а он понять не может, смеется, лети, говорит, к кустам, а я устал, машу из последних сил, ободрал всю морду, уцепился за крайний куст, ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих, ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть, давай еще разок, нет, говорит, прости, я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал, разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети, ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал, и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу, ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.
Послано - 14 Мая 2005 : 11:19:46
Пушкин А.С. СОЖЖЕННОЕ ПИСЬМО
Прощай, письмо любви! прощай: она велела. Как долго медлил я! как долго не хотела Рука предать огню все радости мои!.. Но полно, час настал. Гори, письмо любви. Готов я; ничему душа моя не внемлет. Уж пламя жадное листы твои приемлет... Минуту!.. вспыхнули! пылают - легкий дым Виясь, теряется с молением моим. Уж перстня верного утратя впечатленье, Растопленный сургуч кипит... О провиденье! Свершилось! Темные свернулися листы; На легком пепле их заветные черты Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый, Отрада бедная в судьбе моей унылой, Останься век со мной на горестной груди...
ПУшкин А.С. СЦЕНА ИЗ ФАУСТА БЕРЕГ МОРЯ. ФАУСТ И МЕФИСТОФЕЛЬ.
Фауст
Мне скучно, бес.
Мефистофель
Что делать, Фауст? Таков вам положен предел, Его ж никто не преступает. Вся тварь разумная скучает: Иной от лени, тот от дел; Кто верит, кто утратил веру; Тот насладиться не успел, Тот насладился через меру, И всяк зевает да живет - И всех вас гроб, зевая, ждет. Зевай и ты.
Фауст
Сухая шутка! Найди мне способ как-нибудь Рассеяться.
Мефистофель
Доволен будь Ты доказательством рассудка. В своем альбоме запиши: Fastidium est quies - скука Отдохновение души. Я психолог... о вот наука!.. Скажи, когда ты не скучал? Подумай, поищи. Тогда ли, Как над Виргилием дремал, А розги ум твой возбуждали? Тогда ль, как розами венчал Ты благосклонных дев веселья И в буйстве шумном посвящал Им пыл вечернего похмелья? Тогда ль, как погрузился ты В великодушные мечты, В пучину темную науки? Но - помнится - тогда со скуки, Как арлекина, из огня Ты вызвал наконец меня. Я мелким бесом извивался, Развеселить тебя старался, Возил и к ведьмам и к духам, И что же? все по пустякам. Желал ты славы - и добился, - Хотел влюбиться - и влюбился. Ты с жизни взял возможну дань, А был ли счастлив?
Фауст
Перестань, Не растравляй мне язвы тайной. В глубоком знанье жизни нет - Я проклял знаний ложный свет, А слава... луч ее случайный Неуловим. Мирская честь Бессмысленна, как сон... Но есть Прямое благо: сочетанье Двух душ...
Мефистофель
И первое свиданье, Не правда ль? Но нельзя ль узнать Кого изволишь поминать, Не Гретхен ли?
Фауст
О сон чудесный! О пламя чистое любви! Там, там - где тень, где шум древесный, Где сладко-звонкие струи - Там, на груди ее прелестной Покоя томную главу, Я счастлив был...
Мефистофель
Творец небесный! Ты бредишь, Фауст, наяву! Услужливым воспоминаньем Себя обманываешь ты. Не я ль тебе своим стараньем Доставил чудо красоты? И в час полуночи глубокой С тобою свел ее? Тогда Плодами своего труда Я забавлялся одинокой, Как вы вдвоем - все помню я. Когда красавица твоя Была в восторге, в упоенье, Ты беспокойною душой Уж погружался в размышленье (А доказали мы с тобой, Что размышленье - скуки семя). И знаешь ли, философ мой, Что думал ты в такое время, Когда не думает никто? Сказать ли?
Фауст
Говори. Ну, что?
Мефистофель
Ты думал: агнец мой послушный! Как жадно я тебя желал! Как хитро в деве простодушной Я грезы сердца возмущал! - Любви невольной, бескорыстной Невинно предалась она... Что ж грудь моя теперь полна Тоской и скукой ненавистной?.. На жертву прихоти моей Гляжу, упившись наслажденьем, С неодолимым отвращеньем: Так безрасчетный дуралей, Вотще решась на злое дело, Зарезав нищего в лесу, Бранит ободранное тело; - Так на продажную красу, Насытясь ею торопливо, Разврат косится боязливо... Потом из этого всего Одно ты вывел заключенье...
Фауст
Сокройся, адское творенье! Беги от взора моего!
Мефистофель
Изволь. Задай лишь мне задачу: Без дела, знаешь, от тебя Не смею отлучаться я - Я даром времени не трачу.
Фayст
Что там белеет? говори.
Мефистофель
Корабль испанский трехмачтовый, Пристать в Голландию готовый: На нем мерзавцев сотни три, Две обезьяны, бочки злата, Да груз богатый шоколата, Да модная болезнь: она Недавно вам подарена.
Фауст
Все утопить.
Мефистофель
Сейчас.
(Исчезает.)
Пушкин А.С, * * *
Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра, Надежда в мрачном подземелье Разбудит бодрость и веселье, Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас Дойдут сквозь мрачные затворы, Как в ваши каторжные норы Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут - и свобода Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут.
Послано - 21 Мая 2005 : 19:51:58
Она имела ум математический, Держалась величаво до жеманности, Шутила редко, но всегда аттически, Была высокопарна до туманности, Чудила и морально и физически И даже одевалась не без странности... ...В ее речах царила полумгла, Ее сужденья на любые темы Являли теоремы и проблемы...
"Дон Жуан" Дж.Г. Байрон.
...В ее речах царила полумгла, Ее сужденья на любые темы Являли теоремы и проблемы...
Отредактировано - khovansk on 21 May 2005 19:54:10
Послано - 10 Июня 2005 : 07:07:30
Кабы ночью мне б, да звездною... Александр Скороходов
Кабы стать травою в поле шёлковой, Да хватать тебя за ноги быстрые, Холодить твои коленки, росами, Омывать их, чтобы были чистыми.
Превратиться в небо тёмно-синее, Чтоб меня обьяла, руки выпростав, Да потом на землю опрокинула, Да всего испила без остаточка, Чтоб граница между нами сгинула...
Или даже стать сверчком назойливым, И трещать на ушко песню-музыку, Глядя на мерцанье звёзд загадочных, До утра в себе тебя баюкая
Послано - 22 Июля 2005 : 10:31:30
Я памятник себе воздвиг среди Сахары - Кастальский чистый ключ поэзии моей. Ни юный эфиоп, ни караванщик старый Его не обойдут в жару январских дней. Нет, весь я не умру! Но, вознесенный к тучам, Прольюсь, как свежий дождь. И, бедный бедуин, Я буду знаменит, пока под солнцем жгучим Жив будет негр - хотя б один.
Пуская ползет гюрза за ядом в тень анчара - А мне не страшен яд хандры и забытья. О, Русская земля! Ты тоже как Сахара - Нечерноземная, пустынная моя. Твой сын, Сковорода! Твоих цветущих вишен Вошел в меня озноб. И, черный негритос, Я был тобой любим, когда бродил, нелишен, Среди беленых изб, черемух и берез.
И пушкинский мой дар - божественный гостинец! - Оценит, полюбив, разумный индивид: Негроид и русак, и щирый украинец, И друг пустынь - семит. И долго буду тем любезен я потомкам, Что, воспевая страсть, я улетал в астрал, Что сердце я вспорол стихом, как бритва, тонким И с кровью века кровь свою смешал.
(с) Игорь КРУЧИК. Авторизованный перевод с офирского (из романа Б.Штерна "ЭФИОП").
Послано - 25 Авг 2005 : 20:54:11
Воин Заплакала и встала у порога, А воин, сев на черного коня, Промолвил тихо: "Далека дорога, Но я вернусь. Не забывай меня."
Минуя поражения и беды, Тропой войны судьба его вела, И шла война, и в день большой победы Его пронзила острая стрела.
Средь боевых друзей - их вождь недавний - Он умирал, не веруя в беду,- И кто-то выбил на могильном камне Слова, произнесенные в бреду. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Чертополохом поросла могила, Забыты прежних воинов дела, И девушка сперва о нем забыла, Потом состарилась и умерла.
Но, в сером камне выбитые, строго На склоне ослепительного дня Горят слова: "Пусть далека дорога, Но я вернусь. Не забывай меня." 1939
Мелодия становится цветком, Он распускается и осыпается, Он делается ветром и песком, Летящим на огонь весенним мотыльком, Ветвями ивы в воду опускается…
Проходит тысяча мгновенных лет, И перевоплощается мелодия В тяжелый взгляд, в сиянье эполет, В рейтузы, в ментик, в «Ваше благородие», В корнета гвардии – о, почему бы нет?...
Туман…Тамань…Пустыня внемлет Богу. - Как далеко до завтрашнего дня!...
И Лермонтов один выходит на дорогу, Серебряными шпорами звеня.