Контролеры

Для меня эта история началось позавчера. Началась неожиданно, как будто я всю жизнь до этого спал, а потом проснулся. Или будто некая сила, годами растущая и ширившаяся внутри меня вдруг выплеснулась наружу.
И сейчас я уже знаю, как называлась та сила.
Это был страх.

Позавчера был очень важный день для меня. Я признался, своей девушке, Лике, что хочу взять её в жёны.

А Лика призналась, что она – контролёр. Уже целых два года.
И тогда она спросила «Это ведь ничего не меняет? Ты меня любишь?»
И тогда я сказал «Да», с каждым мгновением ожидая, что по шее пройдёт электрический разряд, навсегда остановив сердце.
Но он не прошёл.

На самом деле, всё это началось десять лет назад, в девяносто седьмом.
Уверен, что вы, как и я, когда-то даже в самых страшных кошмарах не могли представить себе сегодняшний день.
Уверен, что вы, как и я когда-то, считаете происходившие тогда события – правильными.
После стольких лет войны, сначала леденяще горячей, потом обжигающе холодной, когда казалось уже, одно нажатие на красную кнопку покрошит нашу несчастную планету на куски, Америка и Германия наконец-то объединились перед лицом общего врага – всемирного смертельного вируса.
Уверен, что вы или кто-то из ваших предков, как и я, как и все люди, прошли курс прививок, обеспечивающих стопроцентную защиту от опасности.
Проснувшись на следующий день, мы даже представить себе не могли, насколько наш мир изменился.
А многие не поймут этого никогда.

Потом наступило четырнадцатое марта, когда мы все увидели совместное выступление Генриха Цвейга и Джима Блэка.
Тогда многие первый и единственный раз услышали о контролерах. Людях, благодаря которым удалось постепенно провести полное разоружение, расформировать полицию и армию, уничтожить даже самые зачатки таких вещей как преступность и терроризм, наконец, спасти нашу планету от уничтожения. Людях, в руках у которых теперь находятся наши жизни.
Меня, как и миллионов других, в тот день пригласили в одно из тех тихих помещений с двумя дверями, стену которых перегораживало широкое зеркало. Я просидел там час, читая журналы в удобном кресле, после чего открылась одна из дверей. И я вышел на улицу. И всё.
Скорее всего, очень многие точно так же просто посидели и вышEServer:Microsoft-IIS/5.0Date:Tue,24Mar200900:52:30GMTX-Powered-By:ASP.NETBи.
Однако уверен, были люди, которые провели этот час по-другому.
Думаю, что именно они стали контролёрами. Хотя, кто именно - не знает никто.

Второй раз я услышал о контролёрах через неделю после выступления президента и канцлера. У нас была встреча выпускников. Уже далеко не первая, надо сказать.
Пятеро старых знакомых, почти друзей, мы сидели за отдельным столом, болтая обо всём подряд. О том, что происходило в той тихой комнатке, первым заговорил Роберт. Широкая душа, балагур и весельчак, каких ещё поискать, он сказал, что в отличие от многих, для него открылась дверь не на улицу, а в коридор. И не через час, а сразу же. По мнению Роберта, таким как он, был каждый десятый.
Больше ничего сказать он не успел.

Я так и не пришёл на его похороны.
Совершенно не верю в сверхъестественное. Не верю в жучки, рассованные везде и всюду. Просто контролёром был кто-то из остальных троих. Подонки!
Больше никогда их не видел.

- Мы все несём ответственность за наш мир. – Говорил Джим Блэк. – И только все вместе мы сможем спасти его от уничтожения.
- После долгих поисков, мы наконец-то нашли способ сделать мир лучше. – Продолжал за ним Генрих Цвейг. – Искоренить преступность, прекратить все распри. И все мы готовы заплатить за это достойную цену.
- Прикоснитесь к вашему затылку. – Перешёл к делу практичный Блэк. – Там, где начинается позвоночник. Чувствуете? Это значит, что теперь там находится имплантант. Это маленькое устройство – последняя надежда нашей планеты.
- Пожалуйста, для вашей же безопасности, не пытайтесь вынуть его или каким-либо образом воздействовать на него.
- Просто не обращайте внимание. Живите своей обычной жизнью, по законам страны и совести, честно и справедливо. И тогда для вас ничего не изменится. Работайте, растите детей, учитесь. Следуйте заповедям своих религий.
- Помогите нам вылечить мир от зла.
- Однако, если решите встать на пути у общества теперь уже не ждите пощады.

Потом было много смертей. Кто-то не получил имплантанта. (А вирус, похоже, действительно пустили.) Кто-то сглупил. Кто-то не воспринял достаточно серьёзно.
Уверен, что были и ошибки, были и несчастные случаи, всякое бывало. Однако шли такие времена, когда это никого уже не удивляло.

Меня происходящее не касалось.
Я знал из газет, что тюрьмы опустели, знал, что почти каждое судебное разбирательство кончается смертью (Действовало «не обманывай», наверное? Или «не возжелай ничего, что у ближнего твоего»?)
Однако, всё равно, это меня не касалось. А значит, пускай будет.
Я видел, что закончилась война. Видел, что повышаются зарплаты, уменьшаются налоги.
Разве это плохо?

Однако очень скоро я начал чувствовать, что что-то не так.
Может быть, это смутное ощущение появилось, когда исчезла жёлтая пресса.
Может быть, когда я случайно пролил на коллегу горячий кофе, а он в ответ извинился, странно взглянув на меня.
Это были времена, когда я по уши уходил в работу, не обращая внимания на происходящее вокруг, почти не общаясь с людьми, лишь иногда полусонным зомби прохаживаясь до магазина.

А потом мой проект закончился, компания тихо развалилась, и я пустился в поиски новой работы.
Именно тогда, это витающее в воздухе ощущение, как тонкий аромат или слабый привкус, ускользая и появляясь, начало заполнять меня.
Я помню, как мой новый начальник посмотрел на меня, когда говорил, что я сам могу придти за своей зарплатой в любой момент, взяв её из «вот того вон» ящика, в который ежедневно складываются все доходы фирмы. Я помню, как в тот момент у меня появилось желание сказать - «Да? Ну, тогда я возьму сразу на несколько лет вперёд, если вы не против. Хе-хе». Однако я взглянул в его глаза, на его улыбку, гладко прилизанную чёлку, строгий костюм без лишней пылинки и неожиданно вспомнил, как Роберт, дёрнувшись на полуслове, повалился назад прямо у меня на глазах.
Я тогда промолчал.

Позже я случайно увидел молодую мать, которая учила свою трехлетнюю дочку молчать. Молчать всегда, когда можно. Молчать везде, где можно. И оставаться спокойной. Всегда спокойной.
И улыбаться. Что бы не случилось.

Я знаю, что каждому поколению людей кажется, что следующее растёт как-то не правильно.
Всем иногда кажется, что мир катится к чертям.
Однако…

Я жил как в бреду.
Улыбался, где мог.
Молчал, убеждая себя, что так лучше не только для меня самого. Так лучше для всего общества.
Я уже начал бояться заглядывать в лица людей на улицах.
А вдруг они посмотрят на меня с той же выжидающей улыбкой? С тем же скрытым нахальством охотника, которое я ранее увидел в лице своего нового начальника.

Поначалу я размышлял о том, чтобы сбежать, однако понял, что нельзя совсем убежать от людей. Просто нельзя… невозможно… неприемлемо.
Это может вызвать неправильные мысли, и не только у окружающих, но и у контролёров.

Оставаться спокойным.
Всегда спокойным.
И молчать.

Пару раз я почти был готов сорваться. Однако потом подумал - «Ну, сорвусь. И что? Просто сдохну на месте, ничего не сделав этим, ничего никому не доказав, кроме своей же глупости. И всё. А смысл?»

Лика стала спасением для меня. Ей я доверял всё: Свои мысли, свои чувства, свою жизнь.
А позавчера…

После её признания у меня неожиданно заболела голова. Действительно заболела.
Я извинился, так вежливо, как мог и ушёл домой, продолжая вздрагивать при каждом резком звуке.
Я был ещё жив? Да ладно? Ни черта не верю. А теперь? А сейчас?
Это начинало надоедать.

Только вернувшись домой, я понял, что не могу быть с ней рядом, потому что я начинаю бояться её.
А потом понял, что не могу с ней неожиданно расстаться, потому что придётся как-то объяснять это другим людям. И либо врать, что грозит смертью для меня. Либо говорить правду, что грозит смертью для нас обоих.
А я не хотел умирать.

Я понимал, что она мне ничего не сделает. И не выдаст, даже рискуя… пока не выйдет из себя конечно... или пока я её чем-то достаточно сильно не разозлю… или пока чем-то не выдам её перед остальными… или… или…
И только тогда я осознал весь ужас этого положения.

У нас была назначена встреча на следующий день в сквере ранним безлюдным утром.
Я так и не смог заснуть всю ночь, разрываемый единственной мыслью: «Как мне спастись? Как выбраться? Как проснуться, чтобы уже никогда не вернуться в этот кошмар, оказавшись хотя бы в том мире, в котором я жил прошлые десять лет?»
Однако, однажды познав вкус реальности, уже не просто убедить свою совесть вернуться к иллюзиям.

Встретившись с Ликой на следующий день, я поначалу не смог ничего сказать, лишь продолжая искательно вглядываться в её глаза. Она глядела на меня ещё более удивлённо, даже скорее испуганно, хотя вроде чего ей беспокоиться?
Мы приближались друг к другу медленными шагами, как загипнотизированные.
Чем она могла активировать имплантант?
Ведь не силой же мысли?
Скорее всего, есть некое устройство. Некий механизм. Какая-то кнопка «пуск».
Почему она держит одну ладонь на кармане сумочки?
Разве она всегда так ходила? Чёрт возьми, вспоминай, Гекстер.
Мы приблизились. Обнялись.
- Ты выглядишь очень плохо, Ник. Извини, я не должна была тебе говорить. Прости меня, пожалуйста.
И тут я, напоследок зажмурившись, сдёрнул с её плеча сумочку.
Она взвизгнула, однако тут же понизила голос, оглядываясь.
- Что ты делаешь?! – Отчаянно зашептала она. – Отдай немедленно!
А я ощупывал карманы, пока не нашёл во внешнем странный стеклянный шарик. Это «оно» или нет?
По её взгляду я понял, что скорее «оно».
- Ты нас обоих погубишь! Отдай! Отдай!!!
- Нет. Теперь уже точно – нет. Тебе придётся ответить на мои вопросы.
- Я на всё отвечу! На всё! Только пошли отсюда, пока кто-нибудь не появился.
- Хорошо. Пойдём ко мне.
Моя квартира была совсем рядом - перейти улицу, пересечь двор, зайти в подъезд, подняться на лифте. И всё.
Однако там были люди.
- Держи меня за руку. – Зашептала Лика. – Не так крепко. И иди спокойнее, медленнее. Вот. И улыбайся. Улыбайся.
Сначала осталась позади улица, а потом и двор.
Мы подошли к двери подъезда, где я уже собирался перевести дух, однако не тут-то было.
- Доброе утро, Ник. – Ко мне обратилась одна из старух, сидящих на лавочке.
- Доброе. – Буркнул я, открывая дверь.
- А-а. Лика, так ведь?
И чего эта старая перечница к нам прицепилась?
- Точно. – Девушка улыбнулась. – Миссис…
- Миссис Кормрог. Скажите, прекрасное утро, не правда ли?
Ну почему нельзя просто её послать? Я готов был даже убить эту старую каргу тут же, отсидев все положенные годы. Но умирать из-за неё самому – нет.
- Просто чудесное. Так… свежо. – Лика натянуто улыбнулась.
- Вы никуда не торопитесь?
- Нет, конечно. Что вы.
- Как странно. Он держит вашу сумочку перевёрнутой. Вы не боитесь, что что-нибудь выпадет?
Убить каргу! Убить каргу!
Разговором заинтересовались остальные старушки, до этого болтавшите друг с другом.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!
- И, правда, дорогой, дай её лучше мне, пока ничего не выпало.
Лика с бледной улыбкой протянула руку, но я нервно отстранился, до крови прикусив губу.
Три из десяти. Тридцать три процента долбанной вероятности. Ну же! Решайся!
- Что с вами? Кружится голова?
- Ни-ик. Мою сумочку, пожалуйста.
Ну! Ну!
…
- Да идите к чёрту!
Я толкнул Лику в подъезд и вбежал следом, захлопнув дверь.
У меня подкосились ноги. По спине побежали холодные капли пота.
Прислонившись к двери, я пытался отдышаться, прислушиваясь, что происходит снаружи, однако ничего особенного не услышал.
Прошло около минуты, а я всё ещё ощущал себя отвратительно живым.
Пронесло?
И тогда я почувствовал лёгкое прикосновение к затылку. В ушах раздался электрический щелчок и всё утонуло во мраке.

Я пришёл в себя оттого, что по глазам резанул резкий свет. Я хотел протереть их, но понял, что что-то мешает двигаться. Похоже, я был связан.
- Давай, просыпайся Ник. Надо понять, что с тобой делать.
Я осмотрелся, врубившись, что сижу в своей собственной комнате, а передо мной на табурете уселся брат Лики – Олег.
- Ты тоже… из контролёров?
- Ты так сказал это, будто мы какие-то инопланетяне. Да нет, такие же люди. Просто делаем свою работу.
- Убиваете.
- Все мы когда-нибудь умрём. Только одни перед этим успевают принести пользу обществу, а другие – вред.
- Что происходит?
- Я пытаюсь понять, насколько ты адекватен.
- А потом убить.
- Не знаю. Честно. Ты хоть понимаешь, что своим поведением поставил в большую опасность не только себя, но и других людей?
- Я не хочу никого ставить в опасность. Я просто хочу уйти от всего этого. Как можно быстрей. И как можно дальше.
- Похоже, ты не понимаешь. Обществу, человечеству, нашему миру – не нужны люди, которые хотят убежать подальше. Они бесполезны.
- Значит нужно менять общество.
- То есть, по-твоему, с войнами, зашкаливающей преступностью, с дикими политиками, ведущими массы на бойню ради своих амбиций, ежедневной, ежесекундной опасностью для человечества, было лучше?
- Да.
- Слушай, я ведь пытаюсь тебе помочь. А ты просто эгоист.
- Да. Я – эгоист. А что, нельзя?
- Нет, Ник, нельзя. Это общество не просто так создало все условия для твоего благополучного рождения, поддерживало тебя, обучало, охраняло. Вон ты, какой вымахал. Пора возвращать свой гражданский долг.
- Ты того… долговую расписку покажи, где указано, кому я что должен. Желательно подписанную мной после наступления совершеннолетия, а то, до этого родители всю ответственность несли.
- Эх. Так не пойдёт. Давай зайдём с другой стороны. Что ты предлагаешь мне делать?
- Развязать меня.
- А ты сможешь после этого держать себя в руках? Ты сможешь сохранить всё, что видел вчера и сегодня в секрете от всех до конца своей жизни? И не задавать вопросов, на которые тебе всё равно никто не ответит? Сможешь продолжать ходить на работу? Сможешь оставаться спокойным? Это не сложно. Многие делают это, даже не напрягаясь. Стоит ли это твоей жизни?
- Это и есть – моя жизнь.
- И всё-таки?
…
- Да. Смогу.
- Знаешь, учитывая, что теперь в твоих руках и моя жизнь – я тебе не верю. Поговори лучше с сестрой. Если поверит она – хорошо. Хотя, по-моему, она тебя сильно побаивается, что совсем не удивительно.
Он ушёл курить на балкон, позвав девушку.
Лика робко появилась в дверях, осторожно вошла и уселась на краешек стула, глядя в пол. Я сразу заметил, какие у неё красные глаза. Похоже, она много плакала.
- … - Лика молчала.
- И нет никакого способа убежать?
- …
- И никак это всё не разрушить?
- …
- А если попробовать как-нибудь перепрограммировать эти имплантанты? Или найти какое-нибудь сопротивление? Или выступить по телику, где рассказать правду?
- …
- Неужели остаётся только… играть в эту тупую игру? День за днём? Год за годом?
- Раньше… - Она, наконец, подняла на меня глаза. – Ещё когда имплантантов не было, мы тоже играли в такие же игры. Просто тогда они были значительно-значительно опаснее. И значительно глупее.
Возможно она права.
- Лик. Я готов пойти на это, но не ради себя, а ради тебя. Я действительно люблю тебя. Я действительно хочу на тебе жениться.
Она долго смотрела мне в глаза.
- Хорошо. Я согласна.

Она мне поверила. А следующей ночью отвезла меня куда-то вглубь городских кварталов, через узкие улочки, тёмные подворотни. Потом мы прошли пешком по запутанным строительным лесам, поднялись на высоченную гору мусора посреди развалин Второй Мировой. Я заметил невдалеке какое-то шуршащее шевеление, однако при нашем появлении оно стало быстро удаляться. Лика указала в низину, где, красновато освещаемое огнём тысяч свечек, прямо посреди глубокой воронки стояло сухое дерево.
- Напиши свою историю, оберни вокруг камня и кинь в воронку. Это поможет. Я знаю.

Я так и поступил.

Не знаю, зачем я всё это написал, однако сейчас я действительно чувствую облегчение.
Я не уверен, что продержусь долго. Этот мир, это общество, уверен, прекрасное, будто рай, не создано для меня. А я не создан для него. Однако другого нет.

Мне очень жаль, что мы умудрились достигнуть той цели, которую так хотели достигнуть.
В пути было лучше. Значительно.

Уверен, если вы это читаете, значит, я давно умер.
Однако я лишь надеюсь, что, дочитав это, у вас не появится желания тут же уничтожить листок, пока по телу не прошёл смертельный разряд.
А ещё я надеюсь, что, дочитав это, вы не потянетесь за тем странным шариком.