Андрей Босин и Женька Акулин дружили с самого детства. Евгений не мог вспомнить, когда и как они познакомились, наверное, они тогда ещё и говорить-то не умели, но он помнил, что Босин был самым первым и самым преданным другом до самого конца.
Старший лейтенант Акулин поправил автомат и поглядел в низкое серое небо, которое с самого утра засыпало лес крупными снежными хлопьями.
- Ну что, Босой, - сказал он. – Пойдём, что ли?
В верхушках голых деревьев зашуршал и стих ветер.
- Пойдём-пойдём, - сказал Акулин и подошёл к Босину, который лежал на спине под деревом. За двадцать минут привала снег укрыл его сантиметровым пушистым слоем. Старлей снял перчатку и осторожно провёл по холодному лицу Андрея. Потом смахнул снег с его камуфляжа «Зимка» и в сотый раз посмотрел на два тёмных пятна: одно – на груди, второе – в центре живота. Пули прошли навылет.
- Недалеко осталось.
Акулин взялся за обледеневшую транспортировочную петлю на камуфляже Босина и потащил. Снег был мокрым, липким и тяжёлым. Идти было трудно, а когда старлей выволок друга на небольшую полянку и провалился по пояс, идти стало ещё труднее.
В голову лезли яркие воспоминания – отпечатки их с Андреем дружбы.
***
Детский сад «Созвездие» был таким же, как десятки садов во всех доменах северного доминиона: серое двухэтажное строение, разделённое выпирающей башенкой на два крыла, за ним, в огороженной площадке были веранды, песочницы, башня-горка, у которой зимой выстраивались очереди, и фонтан. В самом дальнем конце площадки у изгороди росли редкие молодые сосёнки, и в них жили белки.
- Чего эт ты? – спросил Андрей, разглядывая Женькин «фингал».
Женя перегнулся через борт фонтана, опустил руку в искрящуюся на солнце воду и вытер лицо.
- Он первый начал.
Андрей понимающе протянул: «А-а-а».
Из соседней веранды выскочила стая мальчишек и побежала в сторону сосен. Первым бежал долговязый Сашка Румянов, а последним «Генка-Пенка». Шнурки его ботинок, как всегда, были развязаны, а широченные брюки сваливались, и Генка держал их рукой.
- Пойдём, позырим? – Женя помчал за пацанвой. Андрей ничего не ответил, но старался не отставать.
Мальчишки стояли кучкой, по очереди наклонялись к земле и кидали камни в одно дерево.
- Ю-ху! – воскликнул Женя, подхватил камень и рванул к ребятам, но Андрей вцепился ему в руку. - Отпусти!
- Она же живая, Женька, - сказал Андрей. – А вот если тебе камнем? Да по голове? Понравится?
- Кто в меня кидать-то будет? Я ж не белка, чтоб в меня камнями…
- А ты представь.
- Чего?
- Что ты белка. И что вон они, - Андрей показал на мальчишек, - кидаются в тебя.
- Да ну тебя!
Женя сделал шаг в сторону ребят, один из них пошарил глазами по земле, отбежал немного за спины остальных, поднял камень и ни сходя с места швырнул.
Попал он в Сашку Румянова. Тот схватился за голову и сел.
- Больно ему, - сказал Андрей. – И белке тоже больно.
Он развернулся и пошёл к фонтану. Женя бросил камень на землю и поплёлся за ним, но постоянно оборачивался – у сосен началась крикливая драка, к которой грузно спешила воспиталка.
***
Евгений Акулин, ученик седьмого «А» со злобой впихивал учебники в портфель. Босой стоял рядом и ждал.
- Ну что она, четвёрку не могла поставить? – Женька зашвырнул толстую тетрадь в хаотичные недра портфеля. – Я же ей всё рассказал!
- Ты? Рассказал? Да ты так мямлил, что даже мне противно было.
Акулин злобно прищурился.
- Я мямлил? – спросил он.
- Отвратительно мямлил.
- Всё равно, - Женя рывками застёгивал портфель. – Мне дома из-за неё влетит. Что ей стоило поставить четвёрку?
- Ей стоило услышать от тебя внятный ответ, а в том, что ты схлопотал пару виновата не Лариса Анатольевна, а Евгений Акулин. Лоботряс и тунеядец. Знаешь такого?
- Тебе легко говорить, сам-то на пять ответил, - Женя пошёл к выходу из класса, но Босой остановил его.
- А почему я ответил на пять, знаешь?
Женя пожал плечами:
- Я знаю, что у тебя пятак, а у меня пара.
- Потому что ты дуболом, Акула! Вот твой отец, он хорошо зарабатывает?
- Ну, нормально.
- А почему?
- Известное дело – он работает. Он что-то там делает, на своей работе, и ему платят за это… Это ж понятно.
- Ага. Это тебе понятно, хорошо. А ты? Ты сколько зарабатываешь?
Женя смотрел на Андрея исподлобья.
- Я не работаю. Как я могу зарабатывать без работы?
- Вот. Теперь понял?
- Это ясно и ежу, а при чём тут моя двойка и твой пятак?
- Ему непонятно, - Босой всплеснул руками и посмотрел куда-то вбок. – Да при том, что я вчера весь вечер работал – я учил, и за это получил сегодня пять. Я её заработал. А ты? Валялся на диване и теперь хочешь получить наравне со мной? По-твоему, это честно?
Женя промолчал.
- Нечестно, - сказал за него Андрей. – И стыдно.
Босин вышел из класса, а Женька Акулин немного постоял и пошёл следом. Когда он догнал Андрея у выхода из корпуса, тот повернулся к нему с широкой улыбкой и сказал:
- Нет достоинства в халяве, Женька. Ты – мой друг, - он положил руку на плечо Акулину. – А мой друг не может быть недостойной личностью.
***
Акулин рухнул на кровать, заложил руки за голову и уставился в потолок их с Андреем комнаты. Босин стоял у плиты и что-то готовил – у него получалось лучше, чем у Женьки, который даже картошку зажаривал до чёрных углей.
- Знаешь, - сказал Акулин, - я, пожалуй, не пойду на теорию чисел. Они ввергают мой организм в апатичное состояние, а оно переносится им крайне тяжело. Хочется выть.
- За разрешёнкой потом пойдёшь?
- Мда, - Акулин перевернулся на бок, - от этого тоже хочется выть.
- От разрешёнки?
- От взгляда декана. Он всегда, знаешь, так смотрит…
- Не знаю.
- Хорошо, Босой, ты меня уговорил, на занятие я пойду, но и готовиться к нему не буду, - он сел и хлопнул себя по бёдрам. – Решено! А чем это у тебя так пахнет?
- Попробуешь – узнаешь.
- Долго ещё? Товарищ Акулин изволит испытывать голод.
- Минут пятнадцать-двадцать. Пусть лучше товарищ Акулин подумает над двойкой, которую он сегодня получит за теорию и которую придётся отрабатывать.
- Вы, товарищ Босин, не волнуйтесь так. Это для сердца вредно. Я отдаю себе отчёт и принимаю всю глубину ответственности, в крайней степени которой… эмм… в общем, я отработаю. Не в первой.
- У тебя уже три отработки висят.
Акулин поморщился и лёг.
- Вот откуда в тебе это? – спросил он. – Ты, Босой, обладаешь удивительным талантом расстраивать людей. А ведь так славно день начинался…
- Это не я, товарищ Акулин, людей расстраиваю. Они сами себя расстраивают, а я напоминаю им, что они могут расстроиться ещё больше при определённых обстоятельствах. Осилишь столько отработок?
- Конечно! Это, если хочешь знать, мой… как это… эксперимент, не эксперимент… как же. Вот скажи мне! Скажи мне, товарищ Босин, что человека закаляет?
- Трудности закаляют. И лишения.
- Правильно. К лишениям я пока не готов морально, а к трудностям – вполне. И вот, - он протянул руки к потолку, - я эти трудности себе создаю. Чтоб не размякнуть. Закаляюсь я так, понял?
- Угу. А что у тебя с Верой? Ай! – что-то глухо громыхнуло и раздался шлёпающий звук, как от мокрого полотенца, упавшего на пол. – Вот каналья.
Акулин встал, подошёл к Босину и через поглядел на большую густую кляксу чего-то серо-коричневого.
- Это оно так пахнет? – спросил Женя.
- Возможно.
- Спрошу иначе: это его мы должны были есть?
- Нет. Это отходы.
- Я уберу.
- Оставь пока, пусть остынет. От ответа не отлынивайте, товарищ Акулин.
- Ой, - выдохнул Женя и снова лёг. – Давай лучше про отходы поговорим. Или про лишения с трудностями. Например, как мы лишились отходов и к каким трудностям это приведёт.
- Легко. Очевидно, что ты испытываешь некоторые трудности с хорошо знакомой нам обоим дамой. Как же ты намерен их преодолевать?
- План действий находится на стадии разработки. Всё должно быть ступенчато.
- И на какой ступени ты сейчас?
Акулин задумался.
- Что-то в районе нулевой? – спросил Босин.
- Нет, ну это совершенно невероятно, - Женя сел и начал сверить Андрея взглядом. – Ты хочешь окончательно испоганить мне день. Она, если тебе интересно, уже постреливает глазками в мою сторону.
- Да она палит в тебя из всех орудий, Акула! Ты думаешь, у человека нервы железные? Это ты – твердолобый с канатами вместо аксонов, а она, - Босин поднял в верх палец, - женщина! Рядовой Акулин! Прекратить страдать ерундой! Приготовить осадные орудия!
- Какие…орудия…
- Цветы, конфеты, кино, стихи. Что мне, учить тебя?
- Да не… тут я как-нибудь сам…
- Сам-сам! Ох ты-ж! Слушай Жека, метнись в прачку, будь другом. Я там шорты вчера забыл.
- Какие?
- Красные.
- Победные?
- Ага.
- Эк вы неаккуратны, товарищ Босой! – Акулин вышел из комнаты.
В прачечной он и думать забыл о шортах Андрея, потому что натолкнулся на Веру, которая тащила огромный таз полный влажного, и, наверняка, тяжелого белья. Акулин, естественно, вызвался добровольцем и помог девушке донести «непосильную ношу» до её комнаты. О шортах он вспомнил, когда сияя, и напевая под нос какой-то мотив, влетел в комнату, где Босин раскладывал по тарелкам своё варево.
- Ух, чёрт, - сказал Акулин.
- Забыл?
- Забыл.
- Потом заберу, садись есть. Двадцать минут до занятия.
Акулин снова засиял. Он сел за стол, придвинул к себе тарелку и, закрыв глаза, вдохнул аромат.
- Не знаю, что оно такое, и каково на вкус, но запах многообещающ, - сказал Женя Босину. – Не разочаруйте меня, маэстро!
- Ты чего цветёшь?
- Женщины! Женщины, о мой друг! Они кружат головы… Я, знаешь ли, перепрыгнул пару ступеней, пока ты тут кашеварил.
Босин улыбался, но выглядел слегка бледным и немного уставшим. С ним часто такое бывало, и Акулин поначалу беспокоился, пытался помочь, но Андрей убеждал его, что это нормально. Дескать, физиология у него такая и сделать ничего нельзя.
Все пять лет обучения в академии Акулин не жалел себя. Методично, с завидной регулярностью пропускал занятия и получал «пары» - копил хвосты, как говорил Босин. Дважды он был на грани отчисления, но каждый раз ему удавалось уцепиться, выкарабкаться и перелезть на следующий курс. Он этим гордился и часто хвалился, даже сейчас, в толчее выпускников и поздравляющих, Акулин победоносно поднимал диплом над головой и вскрикивал: «Вот вам! Видали!? Видали, а!?». Он ощущал себя если не героем, то человеком сильным и решительным.
Вера бросилась ему на шею и наградила поцелуем. Акулин сдвинул брови, погрозил ей пальцем и, обняв, торжественно направился к выходу, где стоял Босин. Тот жал руки, скромно улыбался и застенчиво краснел, когда его поздравляла профессура.
- Э-гей! – не глядя отозвался Женя и вскинул диплом над головой.
Втроём они спустились из церемониального зала главного корпуса на первый этаж – там Босина ждала радостная Катя. Андрей аккуратно обнял её, будто боялся сломать, и поцеловал в щёку. Акулин вспомнил день их знакомства: он вернулся в комнату после тренировки, вымученный и потный, а там на кровати Андрея сидела Катя. За её спиной Женя не сразу увидел Босина, а когда увидел – внутри что-то оторвалось и ухнуло вниз. Босой выглядел так, будто попал под локомотив: левый глаз заплыл, губы разбиты, а нос стал неестественно кривым, и Акулин слышал, как с натужным свистом сквозь него прорывается воздух.
- Кто!? – прорычал Акулин. – Кто, я тебя спрашиваю!?
Катя сжалась, испуганно посмотрела на огромного Женю и беззвучно заплакала.
- Не нужно так волноваться, товарищ Акулин, - прошептал Босин. – Это для сердца вредно. Да и барышню вот, испугали. Стыдитесь.
Женя извинился перед Катей, придвинул стул к кровати, сел и участливо уставился на Босина.
- Андрюшка, - вкрадчиво сказал он, - скажи мне, кто это сделал. Кто это посмел?
- Ну его, - слабо отмахнулся Андрей. – Он и так несчастный человек, встречу с тобой он не переживёт.
- Уж я постараюсь.
- Нет, не постараешься. Кажется, я смог его вразумить.
Акулин тогда жутко разозлился на Босина, но тот так и не сказал. Позже, под его натиском пала Катя. Она рассказала Жене, как на улице к ней пристал какой-то «хулиган», и почти сразу его подозвал к себе Андрей. Он что-то долго говорил парню, и тот только сжимал и разжимал кулаки, а потом ударил Андрея по лицу.
- Но он не сдвинулся с места, - на глазах Кати появились слёзы. – Не защищался, не прятался, а просто стоял, как стоял. Только отшатнулся на шаг… от удара. Потом опять начал что-то ему говорить… а тот опять… ударил… потом опять…
Катя заплакала, а Акулин смотрел в пустоту и на его скулах вздувались желваки.
- Сможешь его узнать?
Катя замотала головой:
- Андрей запретил мне.
Женя сжал кулаки.
Он ещё долго выпытывал информацию из друзей, но так ничего и не добился. Лишь где-то через полгода столкнулся с каким-то детиной у входа в комнату.
- Кто это был? – спросил он у Босина, закрывая за собой дверь.
- Да так, старый…знакомец. Извинился за один инцидент.
- Это он? Это он!
Акулин выскочил в коридор общаги, и Босой метнулся за ним.
- Стой! Женька стой! Не тронь!
Но Женька его не слушал, его широкая спина быстро удалялась в сторону лестницы.
- Акулин! Тронешь его, и мы не друзья! – его голос прогромыхал по пустому коридору, и слова повисли в воздухе.
Женя сделал ещё пару шагов и остановился.
После этого Акулин не разговаривал с Босиным целых два дня, Андрей пытался помириться, объяснить, говорил: «Женька, ну как ты не понимаешь? Ты же всё бы испортил.», но Акулин только отмалчивался. Потом, на утро третьего дня, он сказал: «Ладно, проехали. Перевоспитатель.»
Это была первая и последняя ссора между ними за все годы дружбы.
После вручения дипломов был выпускной. Девушки, стараясь, видимо, переплюнуть друг друга, нарядились в платья всевозможных фасонов и цветов, и от них рябило в глазах. Парни же наоборот – почти все были одеты в строгие костюмы, или на крайний случай рубахи с брюками. Только Петька Ломов учудил – обесцветил свои тёмные волосы и припёрся в белой футболке с воротником, белых джинсах и белых кедах.
- Вот чудак, - добродушно сказала Вероника.
- Внимание привлекает, - безразлично и со знанием дела сказал Акулин, пережёвывая кусок мяса.
- А мне нравится, - сказала Катя.
- И мне, - Босой кивнул. – Человек отметил границу, рубеж, - его голос сделался торжественным. – Сегодня мы с вами выходим во взрослый мир! Мы закончили эту долгую, пятилетнюю главу, и начинаем новую – с чистого листа, такого же белого, как и товарищ Ломов… видите? В его наряде есть символизм.
- За символизм, - Акулин поднял бокал.
- За новую главу, - улыбнулся Босой.
В банкетном зале ресторана «Амброзия» ещё долго царил звон бокалов, заливистый женский смех и басовитый мужской. Играла музыка. И даже когда на улице началась драка, радостный шум не прекращался.
Была уже глубокая ночь, когда Женя вдруг пропал из виду. Босой вышел на крыльцо в поисках и нашёл его – Акулин стоял в окружении пятерых крепких парней, таких же крепких, как и он сам. Беседа, по разумению Босого, не задалась, и он, вдохновлённый шампанским и верой в справедливость, направился к мужчинам. В голове его вертелись слова, которые он пытался сложить в связное предложение, но ничего не получалось – затык произошёл на самом первом слове. Босой хватал каждый из вариантов, примерял его и отбрасывал в сторону: «Уважаемые! Нет, а вдруг они совсем не такие… Господа! Пфффф. Сеньоры! Граждане! Вездеходы! Опять вездеходы, да что ж за напасть? Мужчины! Мужики! Товарищи! О!»
Босой уже собирался обратиться к ним, когда один «товарищ» без лишних слов влепил Акулину в ухо. Женя упрямо мотнул головой, зафиксировал цель и пошёл в наступление. Дрался он горячо и самоотверженно, как в последний раз, и потерпеть поражение просто не мог. Когда противник упал на землю, Акулин развернулся, чтоб найти новую цель, но все «товарищи» уже лежали, и казалось, что они спят. Босой, покачиваясь, стоял рядом совершенно бледный, и медленно, устало моргал. Акулин вспомнил его встречу с «хулиганом-детиной…»
- Жень, мне бы лечь, а? Можно? – прошептал Босой.
- Конечно! Вот, смотри, какая травка.
Акулин взял его под руку и медленно повёл с тротуара на газон. Андрей дрожал.
Они лежали на мягкой, ещё не покрытой росой, траве и смотрели в звёздное небо.
- Знаешь, - тихо сказал Босин, - а ведь я пьян.
Акулин кивнул и положил руки под голову:
- И я.
- Ой, я тебя умоляю, - тихий голос Андрея креп, но язык заплетался, от чего слова звучали мягко и тягуче. – Для тебя это уже практически норма. Слушай, Акулин, а кто эти люди?
- Они не сказали.
- А что им было нужно?
- Не знаю.
- Тогда для чего всё это? Лежим теперь тут все… Зачем?
- Я вам, товарищ Босин, скажу так: они были не правы, я им это объяснял. Честно. Я старался. Вся энергия была переведена на речевой аппарат, но, увы.
- Да, я видел это «увы».
- Есть люди, которые не понимают слов. Они понимают лишь силу, и их можно только бить. Их приходится бить.
- Пфффф. Помнишь берёзки в Созвездии? Там ещё белка жила. Или белки.
- Эмм… Там были не берёзы.
- Да? А что?
- Не помню. Кажется, колючки там были.
- Да, колючки были. А берёз с колючками не бывает?
- Не слышал.
- Не суть, главное, что помнишь. И вот там, у этих колючек, один парнишка хотел кидаться в белок камнями. Он тоже не особо прислушивался к словам, так что же? Его надо было бить?
Акулин молчал.
- Нет, Женька, - Босин вздохнул. – Работать с такими надо. Долго, нудно, постоянно. Перевоспитывать. Надо им прививать совесть и человечность.
Андрей немного помолчал, а потом приподнялся на локте:
- Нет, ты представляешь, какой абсурд? Человеку нужно прививать человечность!
Он снова лёг.
- Этим ты занимаешься? – спросил Акулин. – Перевоспитываешь меня?
- Я? Да, не… куда мне… так, только если иногда… Смотри лучше, какие звёзды!
- Классные.
- Фу! Товарищ Акулин! Что за отвратительное, безвкусное словцо?
- Слово как слово, не хуже других.
- Ещё как хуже! Что оно, вообще, значит?
- Нуу…
- А я тебе скажу: ни хрена! Вот я как-то в детстве был на выступлении Сомтера, это иллюзио…
- Я знаю, кто это.
- Ага. Так вот он, Евгений Акулин, он был великолепен. Понимаешь?
- Угу.
- Видишь? Я говорю Сомтер был великолепен, и ты сразу понимаешь о чём я. А теперь попробуй это: Сомтер был классный. Ну как?
- Нда…
- Как прозрачный воздушный шарик. Возьмёшь его рассмотреть, а там пустота. Или даже мыльный пузырь – коснёшься и пфык! Классный… Фу! Гадость, а не слово!
Андрей перевернулся на живот и встал на четвереньки.
- Нельзя домой, - ответил Акулин.
- Как нельзя?
- А Катька? С ног поди уже сбилась – тебя ищет.
- Действительно, - Босин задумчиво посмотрел на вход в «Амброзию». – И в самом деле! Где её черти носят? Я пропал, погибаю можно сказать, а она? И Вероника твоя…
- Так-так, товарищ Босин, - с шутливой строгостью сказал Акулин. – Я бы вас попросил.
- Пардон. Виноват.
- Я нашла! – раздался голос Веры и Босин прищурился, разглядывая её зелёное с золотом платье, а Акулин приподнялся на локте и повернул голову. – Катя, сюда! Здесь твой Андрюшечка!
Она спустилась по ступенькам, и когда сошла на газон, из ресторана выскочила Катя.
- Что это за лежбище? – спросила Вера, усаживаясь на широкую грудь Акулина и кивая в сторону «товарищей».
- Это ребята, - сказал Женя.
- Ребята? – спросила Катя и зашипела на Босина. – Ты куда делся? Я думала тебе плохо стало…
- Ребята очень устали, и мы разрешили им лечь – отдохнуть, - сказал Акулин. Краем уха он слышал, как Босой прошептал: «Всё хорошо, не беспокойся, дорогая.»
Теперь они лежали и смотрели на звёзды вчетвером. А когда села роса, и лежать стало невыносимо мокро и холодно, отправились обратно на праздник.
Утром «товарищей» на тротуаре не было.
***
А потом жизнь их разлучила. Дипломной работой Босина заинтересовались в Научно-исследовательском центре. Там ему сразу предложили должность старшего лаборанта, и он согласился. А вот Акулин работу найти не мог. Вере было тяжело, но она его поддерживала, как могла, пока не началась война. Северный доминион что-то не поделил с южным и пошёл в наступление. Армия забирала из домов отцов, мужей, братьев, сыновей, и в домах этих селились страх, надежда и скорбь. Под призыв не попали только врачи и учёные, ещё политики; многие богатенькие родители пристроили тогда своих чад на спасительные места, но не на долго. Началась облава на сотрудников с поддельными документами, и детишки толстосумов отправлялись на фронт один за другим.
Когда Акулин получил повестку, он не сказал об этом Вере, а закатил ей скандал на пустом месте. Говорил, что жить с ней он больше не может, и чтоб катилась ко всем чертям. Вера слушала его молча, а потом, когда Женя прекратил поток бессмысленной и необоснованной ругани, взяла его за руку.
- Можешь не стараться, Акулин, - мягко сказала она. – Ты от меня теперь не избавишься.
Вера обладала тем самым женским чутьём, которое не обмануть никакими уловками - она сразу всё поняла и раскусила мужа. А ещё она была беременна. Когда Женя услышал это, он её крепко обнял, поцеловал и начал собираться. Вера ему помогала, и весь вечер глаза её были сухими. А, когда на следующее утро Акулин ушёл на войну, она не выдержала, села на пол у двери и разрыдалась.
Акулин дослужился до младшего лейтенанта, когда командование определило его в диверсионный отряд под начало капитана Фёдорова – крепкого коренастого мужичка с пышными усами. Акулину казалось, что капитан сделан из глины – плотный и приземистый он обладал тяжёлой рукой и крепким словом, часто вспоминал чью-нибудь мать. Но в то же время чувствовалась в нём какая-то мягкость, и ещё он всё понимал, капитан Фёдоров смотрел прямиком в душу солдата, и от этого взгляда хотелось прятаться. За это он получил прозвище «Василиск». Отношения с капитаном наладились быстро - Акулина он отмечал, как «отличного бойца, преданного товарища и просто порядочного человека.»
- Иш твою мать, Акулин! – говорил он часто. – Мне б таких как ты, твою мать! Да с пяток человек! Ух, твою мать! Мы б показали этим южанам, мать их растак!
За два года войны, из писем Веры Женя узнал, что у него родились две девочки близняшки – Настя и Люся. Узнал, когда они начали ходить, что первое слово, которое сказала Люся было «мама», а Настя всех удивила – её первым словом было «шваба.» Вера присылала ему фотографии девочек и их неумелые рисунки, а однажды Акулин расплакался, прочитав: «…сегодня Настя сказала «мо папа геой.» Люська сразу подхватила…» Дальше он читать не смог, потому что текст, как и весь мир вокруг стал размытым.
Акулина окружало много отличных ребят, крепких, сильных мужчин и просто славных парнишек. Многих он похоронил за эти два года, но ни с одним из сослуживцев не получилось такой дружбы, как с Босиным. Акулин тосковал по нему, однако был рад, что Андрей сейчас далеко от всего этого. В одном из своих писем, которых хватило бы на целый роман, он так и написал: «Это хорошо, Босой, что ты сейчас там. Война не место для таких, как ты.» На это Андрей ответил ему, что война не может быть чьим бы то ни было местом. Это же убийство, писал он. У меня в голове не укладывается, как какой-то человек может заставлять людей убивать друг друга…
Босин всегда отвечал на письма, и был гораздо словоохотливей Акулина, конверты от него были мясистыми – их было приятно держать в руках и ещё приятнее читать. Но на последние два письма Акулин так и не получил ответа и начал волноваться.
А потом произошло то, чего Женя никак не ожидал. Его как раз повысили до старшего лейтенанта и приказали ждать людей в подчинение – теперь и он командир диверсионного отряда, как Фёдоров.
Небо было низким и серым, зима должна была вот-вот закончиться, уступая место потеплению. Акулин стоял на улице и курил, когда услышал за спиной знакомый голос:
- Тю, товарищ Акулин! Чего это вы травитесь?
Женя обернулся и встретился глазами с Босиным, который никак не изменился – всё то же доброе лицо, очаровательная улыбка и весёлые глаза. Форма очень шла Босому.
- Так и знал, что нельзя тебя без присмотра оставлять, ну-ка! Брось каку!
Акулин выкинул окурок в урну и сгрёб Босого в охапку.
- Меня направили в диверсионный. Командир у них, говорят, дуболом и суицидник.
- Кто такой? – Акулин нахмурился. Суицидников он не знал. Дуболомов хватало, но чтоб с суицидальными наклонностями.
- Старший лейтенант Евгений Акулин. Знаешь такого?
- А почему…
- Так травит себя. Хочет, видите ли, медленной и мучительной смерти.
- Ой, ой, всё, - Женя достал из кармана пачку сигарет и выбросил вслед за окурком. – Опять он перевоспитывает меня. Всё, доволен?
Босин улыбнулся, но как-то грустно.
- Ну чего? Чего не так? Сказал же бросил – значит бросил.
- Тебе для этого понадобился я. Понадобился пинок. Почему ты сам не мог?
Акулин пожал плечами.
- Люди не меняются сами, их надо пинать, - сказал он. - И пинают их либо друзья, либо жизнь.
- О, товарищ Акулин, - Босой снова улыбался. – Да вы никак поумнели? Дела…
***
Началась неделя тренировок. Подопечные Акулина изучали основы маскировки, минную науку и тактику скрытного боя. После одной такой тренировки Босин задал Акулину странный вопрос:
- Слушай, а если бы ты мог загадать желание, которое точно сбудется, что бы ты… загадал?
- Кофе, - хмуро буркнул Женя. – Горячий. Смерть как замёрз.
Он был явно не в настроении – сегодня один из его бойцов, Костя Рыжих, учебно подорвался на своей же учебной мине. Акулин сделал ему строгий выговор, и как капитан Фёдоров припомнил Костину мать.
Потом они пошли на первое задание. Отряд из шести человек загрузился в транспортный вездеход и Слава Климанов – водитель вездехода, вкатил его в нутро десантно-грузового самолёта. Клацнули и застучали по аппарели траки, с протяжным гудением закрылся выход, гулко взвыли двигатели, и людей в вездеходе вдавило в спинки перегрузочных кресел. Через час, с высоты пятьсот метров вездеход устремился к земле. Хлопнули купола парашютной системы, растянулись в бесконечность секунды полёта, и вот Акулин командует Босину и Зайцеву смотать парашют, а Костя Рыжих в гнезде пулемётчика просматривает периметр.
Они преодолели через поле и редкий лесок почти двенадцать километров и остановились в брошенной деревушке «Солдаткина». Здесь они спрячут вездеход и после получасового привала дальше пойдут пешком.
- Такая, значит, у них судьба, - сказал Климанов, осматривая потолок дома, в котором они остановились.
- Судьба? – спросил Акулин.
- Ну.
- Веришь в судьбу, что ли?
- Верю. А ты – нет?
С Климановым Акулин был знаком давно, ещё со времён отряда Фёдорова.
- Нет, - Женя мотнул головой.
Босин молчал.
- Я не понимаю, как можно верить в судьбу, - сказал Акулин, размешивая чай и наблюдая через окно за Зайцевым и Филоновым. Рыжих в сарае возле дома должен был накрывать вездеход брезентом.
- А что тут не понимать? – удивился Климанов. – Каждому из нас отмерен свой путь, и каждый из нас по нему идёт.
- Не каждый.
- Ну, - Слава мягко и будто извиняясь улыбнулся, - ты можешь думать, что сам творишь свою судьбу, но это же неправда. Всё давно предопределено.
- Кем это?
Климанов пожал плечами:
- Кем-то там…
- И что же? У тебя есть доказательства? – Акулина этот разговор начал злить.
- Ну… Женька, это же всё, - он смущённо повертел пальцем в воздухе, указывая на небо. – Каждый из нас должен выполнить своё предназначение. Пройти свой путь.
- Предназначение? И кто его назначает?
Климанов снова повертел пальцем:
- Тот же, кто и чертит наши пути.
- И зачем же, скажи мне на милость, - Акулин попытался улыбнуться, но вышло не очень, - этому твоему Чертёжнику понадобилось рисовать судьбу длинною в два месяца? Какое предназначение выполнила девочка Лена?
- Неисповедимы пути… - Климанов опустил глаза.
- Ага-ага.
- Может её предназначение было в каком-то воздействии на родителей… Может, из-за неё они что-то поняли… почувствовали… узнали.
- О, да! Ещё как почувствовали и узнали!
- А что ты злишься на меня, Женя? Я тебе не навязываюсь – ты сам спросил. Ну верю я в судьбу, тебе что за дело?
На скулах Акулина вздулись желваки. Ему было противно. Противно от того, что Славка Климанов – отличный парень, сильный мужик, и верит в такую…
- Я, Слава, сам выбираю дорогу по которой идти, и если её нет – топчу новую. Сам принимаю решения и сам за них отвечаю, а не сваливаю всё на какую-то там судьбу. А за тебя мне стыдно.
Климанов вертел в руках ложку и не отрывал от неё глаз.
- А ты что думаешь? – обратился он к Андрею.
Босин, откинувшись на спинку стула, некоторое время рассматривал их, потом подался вперёд:
- Я думаю, что не важно, кто во что верит: в судьбу, Божий промысел или собственные силы. Важно, как человек к этому относится. Женька, помнишь Дашку Стопову?
Акулин кивнул, а Босин перевёл взгляд на Климанова:
- Она несколько раз пыталась стать танцовщицей. Настырно штурмовала их… ну, того… кто у них там главный. Ходила к ним на каждую пробу, проваливалась, тренировалась и снова пробовалась. Потому что верила, что в этом её предназначение. Верила, что это её судьба.
- Взяли? – спросил Климанов.
- Взяли, - ответил Акулин.
- А вот если бы на её месте был Женька? – продолжил Босин. – Ему на судьбу плевать, но он бы долбился в стены, оббивал пороги, бил морды (Климанов хмыкнул, а Акулин улыбнулся), но своего добился. А был бы человек послабее, он опустил бы руки или сказал многозначительное «не судьба».
Акулин задумчиво кивал.
- Так, а ты-то сам, - сказал Климанов. – Сам во что веришь?
- Я просто делаю всё, что в моих силах, - ответил Босин и снова откинулся на спинку.
Через десять минут они выдвинулись в путь.
***
Неизвестно, что послужило провалом операции, то ли неточные разведданные, то ли недостаточная квалификация бойцов Акулина, то ли его неверное командование. Сам Евгений занимался самобичеванием, характерным для всех людей в подобных ситуациях, и склонялся к последнему. К вездеходу возвращались только трое: Акулин, Босин и Слава Климанов несколько километров тащили на себе погибших товарищей. Акулину и до этого ни один раз приходилось вот так же вытаскивать с поля боя мёртвых бойцов, но тогда они были такими же солдатами, как он, а сейчас это были его подчинённые. Это он привёл их на смерть. «Судьба, - думал Евгений. – Какая, к чёрту, судьба? Кому она нужна такая? Нет, только я в ответе. Только я…» Груз ответственности давил на широкие плечи Акулина и гнул его крепкую спину.
- Помнишь, - сказал он Босину, - я загадал кофе?
- Помню, - Андрей, проваливаясь в снег по колено, тяжело дышал и волочил за собой Костю Рыжих.
- Глупость всё это. Знаешь, чего бы я хотел?
- …
- Пинка для человечества. Ты пинаешь меня всю жизнь, сколько я себя помню. С этой белкой, с Верой, с сигаретами вот… Не знаю, как ты это делаешь…
- А… - Босин вяло дёрнул плечом.
- Вот и человечеству нужен пинок, причём такой, чтоб любому стало противно оружие. Перевоспитать нас надо так, чтоб вот это – он кивнул на автомат, болтающийся на шее, - было так же омерзительно, как собачье дерьмо. Чтоб люди не ориентировались на силу, а самым весомым и мощным аргументом стало слово. Представляешь, какие бы были тогда войны?
- Нет, не представляю…
- Учёные люди… выходили бы в чисто поле… - дыхание Акулина начало сбиваться. – Вооруженные словарями и энциклопедиями… Вот встают они лицом к лицу… и начинают спорить… не кричать, потому что человек уже другой… человек уже цивилизованный. Он человечный…
- Да… в таком я бы поучаствовал…
- Вот… Такой бы нам пинок.
- Очередная мировая?
- Да ну. Сколько уже этих войн было? Ничему мы не научились… Я не знаю, что там должно быть… в этом пинке… Это не по моему мозгу…
- Н-да… - Босин уже задыхался. – Задачка…
***
Акулин рухнул возле одной из берёз, набрал горсть снега и жадно её съел. Закоченевшее тело Босина с двумя тёмными пятнами на камуфляже лежало рядом. А позади, в одном из сараев деревни «Солдаткина», что была в трёх днях пути, остался обгоревший скелет вездехода с такими же обгоревшими бойцами Акулина внутри. Когда он доберётся до своих, они вернутся и заберут останки, если ещё будет, что забирать.
Старший лейтенант посмотрел на Босина, и опять память обожгло воспоминанием: неизвестно откуда, словно из-под земли, возникший южанин с пистолетом, направленным на Акулина. Мелькнувшая слева тень. Толчок в плечо. Снег перед лицом. Два сухих выстрела и короткая автоматная очередь. Босин лежит на снегу, а на его груди растекается багровое пятно… и ещё одно – чуть ниже…
- Эх, Андрюшка-Андрюшка, - сказал Акулин глядя на мёртвое, покрывшееся инеем лицо Андрея. – Босой… Дружочек… Как же я Катьке-то твоей… Как я…
Камуфляж «Зимка» был оборудован системой терморегуляции, но она уже не справлялась, и Акулин почувствовал, что у него начинается лихорадка. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и над головой нависло чёрное безлунное небо, усыпанное яркими звёздами. «Классные, - подумал Акулин и покривился. – Действительно, отвратное слово.»
Он взял сух-паёк Андрея и разделил его на две равные части. Одну половину он оставил в мешке Босина, а вторую съел. Чёрствый безвкусный крекер громко хрустел, после шоколада хотелось пить, а от ледяной воды ломило зубы. Акулин прислонился спиной к дереву, поёжился, мысленно попрощался с Босым и провалился в тревожный сон.
Когда он проснулся, было уже светло и неестественно тепло. Глаза открывать не хотелось, пока не послышался хруст, какой бывает от ломающихся костей. Акулин мгновенно представил, как тело Босого рвут волки, открыл глаза и застыл.
- Спасибо, что оставил, - сказал с улыбкой Босин, откусывая кусок от крекера. – Подмок немного, но есть можно.
Акулин с силой, до кровоподтёка, ущипнул себя за щёку. Было больно.
- Н-да, - сказал Босой и отложил фляжку с водой. – Ты, Женечка, только не волнуйся.
Акулин хотел спросить: «Кто ты?», но передумал. Они знали друг друга с детства, с пелёнок. Что называется, с зелёных соплей. И друг о друге знали почти всё - маленькие тайны есть у каждого, и Женя свои тайны запросто может открыть Босину, и ни одна душа об этом не узнает. Но Акулин не считал это нужным, и, если Босой захочет – он сам расскажет. Главное – он здесь, рядом, живой и улыбается этой очаровательной до безобразия улыбкой. А как? Да чёрт с ним, с этим «как»!
- Ты, кстати, не туда идёшь, - мягко и как-то осторожно сказал Босой. – Надо вправо сейчас уходить.
Акулин медленно кивнул, не сводя глаз с Босина. Он не решался говорить.
- И, Жень, на счёт ребят не волнуйся. У них всё хорошо.
Акулин поверил.
- Ну, идём, - всё так же мягко сказал Босой. – Вставай.
Женя встал, и они пошли к своим.
- О! - встрепенулся Андрей. – Я же переговорил с нашими на счёт твоего желания.
Акулин вскинул брови и уставился на бледное лицо Босого. Он видел его таким бледным сотни раз…
- Они заинтересовались, - Босой улыбнулся. – Обещали подумать.
Какое-то время они шли молча, а потом Акулин выдал:
- Было бы классно.
- Ну фу! – воскликнул Босин и ткнул Женьку в плечо.
По редкому молчаливому лесу разнёсся грубый, но добрый смех двух лучших друзей.
Послано - 17 Окт 2015 : 07:18:07
Отличная увлекательная, даже захватывающая история дружбы через всю жизнь! Практически наш русский сериал посмотрела. В лучшем его проявлении! Очень достойно и интересно написано. Однако,имхо, магическая составляющая появилась здесь в угоду требованиям конкурса. И если бы ее не было, текст ничуть бы не потерял ни в удержании читателя, ни в раскрытии характеров, ни в поворотах сюжета. А вообще, очень понравилось! Сопереживала до последней строчки! И характеры друзей получились очень яркие и живые!
Послано - 18 Окт 2015 : 08:36:56
Спасибо за тёплые слова! Ваше имхо вполне обосновано и даже предсказуемо. Но я не соглашусь - Босин будет уже другим, и, соответственно, Акулин останется тем драчуном, для которого главное - сила и "кому бы набить морду". Цель была показать волшебство не на показ, а скрытное, тайное и немного повседневное. Но раз это приходится объяснять в комментариях, значит автор потерпел неудачу и не справился. Такое бывает =) Спасибо, ещё раз, за прочтение и за отзыв.
Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 18 Окт 2015 08:38:04
Послано - 18 Окт 2015 : 08:43:24
Автор конкурсного рассказа: понятие "неудачи" рядом с таким произведением просто не может быть уместно! Автор справился со всем отлично. Просто мне показалось, что рассказ и без волшебства достоин и самодостаточен. А волшебство - как лишняя розочка на и без того вкуснейшем торте. Но, повторюсь, это всего лишь мнение одного из читателей. Другие, возможно, увидят все совершенно в ином свете.
Послано - 19 Окт 2015 : 04:33:27
Здравствуйте.Если вы пишите роман про двух друзей,про их жизненный путь,то не надо это все втискивать в обьем рассказа.А так нормально.Поздравляю.
Послано - 19 Окт 2015 : 07:22:29
Tianada, могу лишь благодарить.
AndreiDrugov777, нет, роман про них я не пишу. Даже не могу представить, что ещё можно добавить к этому тексту, чтоб получился роман. Если Вас смутили излишние жизнеописания, то это сделано для придания жизни персонажам и атмосферы, а волшебство целенаправленно отодвинуто на второй план, как я говорил любезной Ti (Tianada, простите за эту вынужденную фамильярность, не знаю - можно ли склонять Ваш ник).
Послано - 24 Окт 2015 : 08:30:11
Хороший рассказ, но совершенно не в моем вкусе – такие насквозь «положительные» персонажи, как Босин, вызывают у меня исключительно стойкую неприязнь. Они твердо знают, «как надо» (в искусстве – по авторскому замыслу, а в жизни – по своему глубокому убеждению), знают, что такое «хорошо» и что такое «плохо», а уж на «правильно» и «неправильно» - собаку съели. Потому им чужды сомнения и внутренние терзания, гнев и стыд… В свою очередь, по моему глубокому убеждению - подлинной человечности в них ни на грош.
Послано - 26 Окт 2015 : 15:16:28
I.V., спасибо за Ваше мнение, оно натолкнуло меня на некоторые идеи, которые нужно осмыслить. Однако я не совсем понял Ваше "глубокое убеждение", по которому люди, действующие по своему глубокому убеждению, "нечеловечны", если можно так выразиться. Мне кажется, большинство людей имеют те самые убеждения и следуют им. По крайней мере, я людей без убеждений не встречал. Можно было вставить фрагменты про сомнения и терзания Босина, но мне, почему-то, это в голову не пришло, да и не уверен, что это нужно. Босин здесь, скорее, как совесть Акулина... И, если честно, мне (в процессе исторжения текста) показалось, что он не местный и "не совсем человек"... Спасибо, что не прошли мимо.
Послано - 26 Окт 2015 : 17:36:54
Картонно. Не люди, а манекены. Монотонная история, бесконечные монотонные диалоги. Неплохая была у автора задумка, но не получилось реализовать.
Послано - 26 Окт 2015 : 17:40:57
Добрый день, автор. С первых абзацев почувствовал знакомые нотки чего-то интересного. Рассказ ничем крайне феерическим не завершился, но лично мне это и не требовалось - стилистика и, как следствие, рассказ - очень пришлись по душе. Кое-где, кажется, слегка не хватало запятых, но это ерунда. :)
Одно смутило - личность Босина закручивалась увлекательной петлёй - да так и не пояснилась ничем особенным. Я бы сделал иначе: чуть больше намёк, чуть больше акцент, чуть больше разгадки читателю в конце, чтобы было над чем подумать. Но - понравилось, спасибо. Было бы интересно с Вами пообщаться. :)
Послано - 26 Окт 2015 : 18:47:07
Дочитать до конца не смог, честно. Автор, несомненно, имеет потенциал, но не расписывает все по полочкам. Поэтому трудно думать, что хотел написать автор. Возможно, для определенного круга лиц, все понятно. Мне - нет. Удачи в конкурсе.
Послано - 26 Окт 2015 : 22:46:22
Вечера) Прочитала ваш рассказ первым, зацепилась за название. Задумка замечательная, ведь по сути дружба-уже маленькое волшебство. Было немного тяжело читать в начале. На мой взгляд обилие диалогов, не разбавленное описанием воспринимать трудно. Глаза сами убегают вперед, пытаясь за что-то зацепиться и выхватить общий смысл. Из-за этого возникают трудности с тем кто и что кому сказал. Но экскурс в прошлое понравился. Под конец рассказа у меня возникла мысль,что Босин не совсем человек. Еще чуть-чуть и ангельские крылья проявят себя. Из-за отсутствия ярко выраженной магии история ничуть не проигрывает и становится ближе читателю. Хорошая работа, видно что автор старался. Удачи в конкурсе.
Однако я не совсем понял Ваше "глубокое убеждение", по которому люди, действующие по своему глубокому убеждению, "нечеловечны", если можно так выразиться. Мне кажется, большинство людей имеют те самые убеждения и следуют им.
Не так. Собственный чувственный опыта рождает способность к сочувствию и эмпатии, которые, кмк, являются базовыми составляющими понятия "человечность". Личные же убеждения существует, можно считать, независимо до того момента, как человек начинает требовать следовать им от окружающих, а святая вера в собственную правоту подменяет собой эмпатию и все прочее - что и происходит у охотников выступать в роли чужой совести. Процесс "перевоспитания" и "прививки совести" заключается в замене убеждений и др.морально-нравственных установок "воспитуемого" на убеждения и установки воспитателя; люди с высокой эмпатией, не склонные считать себя единственно правыми в мире в перевоспитатели рвутся редко - но иногда случается. Однако кардинальное отличие Босина от всевозможных "духовных учителей", товарища Макаренко и иже с ними, в том, что он действует не убеждением и прозрачной системой мер поощрения/наказания, а - просто-напросто шантажирует Акулина дружбой, да еще и поколдовывает втихую, устраивая события так, как ему мнится правильным... Может, он "не местный" и "не совсем человек", а что-то вроде ангела-хранителя (возникала такая мысль после прочтения) - не знаю, вам виднее, и вам же виднее, как оно у таких сущностей устроено и почему. Со своей стороны, могу только заметить, что у бессовестных местных людей после слов "сделаешь - и ты мне не друг" дружба, как правило, заканчивается
Некта, картонные персонажи - мой страшный сон. Один из них, точнее. Вы первая указали мне на этот недостаток, жаль, что я сам этого не вижу. Объяснений требовать не смею, но если бы Вы объяснили свою позицию, был бы признателен.
Криптонит, спасибо. Да, в работе нет ничего фееричного, и мне она уже кажется скучноватой. Не уверен, что не бросил бы читать после первых абзацев. Любопытно, кстати, какие там нотки Вы увидели. Для общения я открыт, но до окончания конкурса - только анонимно. А с запятыми всегда так - то их не хватает, то их так много, что не знаешь, куда девать.
Wadim, наверняка Вы не одиноки в любви к "раскладыванию по полочкам", но я такое не люблю. А по поводу того, что не дочитали - не Вы первый, я уверен. Спасибо за честность.
Котяна, благодаря Вашему отзыву, внезапно понял, что страдаю патологическим пристрастием к диалогам! Но, что удивительно, никто и никогда мне этого не говорил. Да и сам я этого не замечал, хотя сейчас понимаю, что во время чтения, описания практически всегда пробегаю "диагонально": "скорее-скорее к диалогу! Там будет что-то интересное! Что-то вкусное!". Может быть в этом виноваты Стругацкие, у них каждый диалог - какое-то откровение. Спасибо, что раскрыли глаза, буду с этим бороться.
I.V., рад Вас снова видеть. Мысль я Вашу понял, но пока не могу прокомментировать - она для меня "великовата", чтоб вот так с наскоку сложить полноценное мнение. Я бы не сказал, что Босин шантажирует Акулина, мне это видится, как предоставление выбора. И Вы не совсем правы, говоря, что мне виднее - я представления не имею, кто такой Босин и откуда он. Дело в том, что финальная версия рассказа кардинально отличается от задуманного - рассказ, как и Босин, мутировал в процессе написания (по большей части из-за Босина). Я не продумывал поведение персонажей, а как бы наблюдал со стороны и записывал эти наблюдения. Уж не знаю, как так вышло... И мне кажется, что Босин руководствуется не личными убеждениями, а, как будто, чьими-то инструкциями.
Спасибо всем!
Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 27 Окт 2015 07:38:20
Некта, картонные персонажи - мой страшный сон. Один из них, точнее. Вы первая указали мне на этот недостаток, жаль, что я сам этого не вижу. Объяснений требовать не смею, но если бы Вы объяснили свою позицию, был бы признателен.
Героев не видно, нет индивидуальностей, каких-то ярких чёрточек. Не поверите, но они абсолютно одинаковые. Один поступает "правильно", а второй - "неправильно", вот и все различия. Их речь - то же самое, нет никаких различий, а ведь все люди разговаривают по-разному. Читая, я всё время путалась, кто из них кто. Картонные персонажи - это и мой страшный сон. Лично для меня, это самое трудное.
Послано - 27 Окт 2015 : 08:23:09
Рассказ понравился, спасибо. Однако осталось ощущение чего-то постановочного, искусственного. Вроде как автор читателя обманул. Пришлось прочитать отзывы. Что с текстом не так, яснее не стало. Меня напрягла сцена возле ресторана. Герой разметал хулиганов, и они все улеглись без сознания. Так бывает? Чтобы все обидчики были в равной степени отключки и не мешали друзьям смотреть в небо, являяясь доказательством Акулинской брутальности, силы и романтики мужской дружбы? Босин и Акулин - каждый по-своему "положительный", конфликтные импульсы между ними наигранные. Показалось, что идея и то, какими нужно воспринимать героев, усиленно навязывается автором. В общем, не верю.
Кася, у ресторана хулиганов разметал не Акулин (ему достался только один), а Босин. Но почему у Акулина не возникло вопросов? Непонятно. Косяк. Какое-то навязывание, возможно, присутствует - мне сложно судить со своей колокольни. Спасибо, что потратили время.
Кася, у ресторана хулиганов разметал не Акулин (ему достался только один), а Босин. Но почему у Акулина не возникло вопросов? Непонятно. Косяк. Какое-то навязывание, возможно, присутствует - мне сложно судить со своей колокольни. Спасибо, что потратили время.
Я поняла именно так, как написала. Некоторые реплики диалогов не сопровождались словами автора, значит, ещё что-то недопоняла. Будь рассказ единственным, можно было бы больше "потратить времени". Но на конкурсе это сделать трудно. Вернусь к тексту, когда буду выбирать топ.
Послано - 27 Окт 2015 : 15:25:04
Из интереса слежу за комментариями под этим рассказом.)
Картонность, постановка, обман...
Я прекрасно понял, что хотел написать автор. Понимаю цель и целесообразность каждого отрывка и - даже если они не совсем получились - я машу на это рукой, потому как гляжу уже в структуру и суть, которые мне весьма близки. Однако сам я такое пишу редко, потому как нужно уметь подводить житейские события под цепочку закономерностей и создавать из этого Историю с большой буквы. Автор с этим вполне справился.
Послано - 28 Окт 2015 : 10:25:33
Криптонит, каждый видит своё. Есть даже такие мнения: Босин и Акулин - один человек, в котором идёт внутренняя борьба "добра" и "зла" и выражается она в таком вот раздвоении личности; Босин - совесть Акулина, оживлённая его воображением, и в конце то ли Акулин перевоспитался, то ли война совсем убила эту "совесть"; Акулин умер и попал в мир Босина. Вот такие интересные версии я выслушал, и высказывали их люди, не знавшие про конкурс и его тематику, соответственно, не "искали" в тексте волшебства.
Послано - 28 Окт 2015 : 19:53:01
Уважаемый автор, у Вас должно быть своё мнение, которое Вы, насмешливо хихикая, должны скрывать и приговаривать: *Как-нибудь я Вам обяза-а-ательно расскажу!*
Послано - 28 Окт 2015 : 21:03:20
А я-то всё ждала, когда волшебство начнётся. Люблю неожиданности.
Отношения, характеры, показанные через зарисовки из жизни - замечательный приём.
Читается легко. Обилие диалогов усиливает динамику. Не уследила, есть ли в рассказе описание внешности героев... хотя, может, в нём и нет необходимости.
Послано - 29 Окт 2015 : 07:14:07
Криптонит, разумеется, своё мнение я имею, только, ох-ёх... его же никто не спрашивает. Да и не хочу я его "навязывать", мне нравится наблюдать за воображением читателей. Я люблю произведения, когда читатель становится в какой-то степени соавтором. Могу намекнуть, что Босин не волшебник, он именно "Специалист Со Стороны" (с большой буквы "С").
Marin@, спасибо. "Волшебство" было практически в каждой "зарисовке", но оно пряталось.
Описание внешности самое минимальное, можно было уделить этому немного больше внимания, но я для себя всё ещё не решил - так ли это необходимо.
Версия для печати
Послано - 16 Окт 2015 : 20:18:45
Из-за отсутствия ярко выраженной магии история ничуть не проигрывает и становится ближе читателю. Хорошая работа, видно что автор старался. Удачи в конкурсе.
Но, что удивительно, никто и никогда мне этого не говорил. Да и сам я этого не замечал, хотя сейчас понимаю, что во время чтения, описания практически всегда пробегаю "диагонально": "скорее-скорее к диалогу! Там будет что-то интересное! Что-то вкусное!". Может быть в этом виноваты Стругацкие, у них каждый диалог - какое-то откровение. Спасибо, что раскрыли глаза, буду с этим бороться. 