Святки: Гость нежданный. гость незваный

— Ой, свят-свят, — баба Маланья зевнула и перекрестила рот.
Спицы защелкали быстрее, как будто старуха хотела закончить рукоделие прежде чем заснуть.
— Расскажите еще, бабушка! — прожевывая пирог, не унималась Танюшка.
— Расскажите, бабушка! — отхлебнула остывшего, наконец, чаю Варя, чтоб запить липкую сладость третьей медовой пастилки.
— А вам, кумушки, спать не пора? — вмешалась мама. — Заканчивайте чаи распивать и — в постель. Вредно перед сном сладким объедаться.
— Да пускай посидят еще детки, — отозвалась баба Маланья. — И лишний пряник иногда можно, и ночь не спать. Святки нынче, — подмигнула она девочкам.
— Ох, и балуешь ты их, тетушка, — покачала головой мама, но присела за стол, налила себе еще чаю и взяла пастилу.
Ей и самой были интересны рассказы тетки Маланьи.

Арина, мать Танюшки и Вареньки, уехала из деревни давно. Родители умерли рано — поздней дочь у них была. Тетка Маланья, младшая сестра отца, приглядывала за племянницей. Да не сиделось Арине после смерти родителей в отчем доме. В город подалась. Там работу в торговой лавке нашла и замуж вскоре вышла за вдовца-хозяина, детей-погодок родила. А теперь на рождество привозила дочек погостить в деревню.
Маланья так и жила в старом родительском доме. В город переезжать не хотела. Девчонок любила, своих-то не было у нее.

— Так, — продолжала Маланья, — про сапог через крышу рассказала, про кольцо с платком поведала… Теперь слушайте, как еще через зеркало суженного видят.
Старшая — Варя, двенадцати лет, — с интересом прищурила глаза, а младшая — Танюшка — наоборот, затаращилась и рот приоткрыла от восторга.
Арина хохотнула:
— Ой, смотри, тетушка, напугаешь девчонок! Будем с тобой завтра мокрую постель стирать.
Варька с Танюшей одновременно надули губки. Мол: «Еще чего! Малышню нашли».
— Чай не из пугливых? — улыбнулась Маланья. — Сама-то, небось, не страшилась, когда в баньке ночью гадала? Не на много старше своих теперешних была.
Арина залилась румянцем.
— Будет вспоминать дела прошлые, — она потупила взгляд и отпила из чашки.
— Не буду, не буду, — все еще улыбалась Маланья. — А вы, девицы-красавицы — слушайте, на ус мотайте, а сами не озорничайте, — наставила она сестер и продолжила: — В самую полночь, надо зажечь свечу и подойти в темной, пустой комнате к зеркалу. Слова такие говорят: «Суженый мой…»

Свечное пламя мерцающим цветком отражалось в зеркале. Дрожало — и само по себе и от волнения, которое шло через руку с зажатой свечой.
Варя прихватила свечку второй рукой и поднесла еще ближе к замутненному временем стеклу. В голове, в который раз пронеслось: «Суженый мой, явись передо мной…»
Варя отвела взгляд от пламени и всмотрелась вглубь зеркала: белая ночнушка, темная, едва сплетенная коса.
Заставила себя произнести шепотом: «Суженый мой, явись передо мной, смотри на свечу — видеть тебя хочу!» Последние слова — одними губами. Звуки своего голоса в ночной тишине словно околдовали. Варя застыла, глядя в собственные глаза в зеркале.
В полном беззвучии сзади на плечо опустилась чья-то рука.
«Мама?»
В зеркале показался бледный мужской лик, и вторая рука потянулась к Вариному лицу. «Аринушка…» — прозвучал глухой мужской голос.

Варвара судорожно вздохнула и проснулась. Тихо, темно. Рядом посапывала Танюшка. Сердце Вареньки бешено стучало, от этих звуков делалось страшно и хотелось куда-то убежать. Она выскользнула из-под одеяла и аккуратно слезла с печи. Главное — не разбудить сестренку, мама и тетка Маланья — в другой комнате.
Половицы недовольно скрипнули. Варя стащила с вешалки теплый платок, сунула ноги в жесткие валенки и, пошарив тихонько на полочке и нащупав свечу, выскочила на двор.
Банька была совсем рядом.
Ночь морозная, снег под ногами хрустит, деревья голыми истуканами застыли. Протяжно скрипнула старая дверь. Варя взяла спички на подоконнике и зажгла свечу.
Не топлена банька, но холода нет. Сердце колотится — по всему телу жар пускает. И руки не дрожат — крепко держат свечу.
Зеркало отразило еще детское, но уже по-девичьи гордое и красивое лицо Варвары. Танюшка, та — крепкая, росточком не велика — в отцовскую породу. А Варвара — высокая, гибкая, да волосы черные и черты лица ни в отца, ни в мать.
«Суженый мой, явись передо мной, смотри на свечу — видеть тебя хочу!» — зашептали губы.
Что-то зашуршало под дверью со стороны улицы. Хрипло заворчали ржавые петли. Сквозняком приоткрылась дверь в предбанник и с размаху стукнулась о косяк.
Дернулась Варя на резкий звук — никого. Снова в зеркало посмотрела — раздвоилась! Прямо по середине пролегла длинная трещина — две Варвары из зеркала глядят: одна — прежняя, а другая … — по чертам словно лед пробежал!

— Варя… — послышался шепот за спиной.
Испуганно оглянулась Варвара — Танюшка стоит босоногая.
— Ты чего здесь? — растрепанная младшая сестренка выглядывала из-за двери.
— А ты чего? — Варя задула свечу. — Что босая по снегу бродишь? Вот я матери все расскажу.
Варя взяла Танюшку за руку и направилась в дом.

— Бегом на печь давай, — поторопила Варвара сестренку, пока сама снимала валенки.
Танюша послушно засеменила к теплой лежанке и запрыгнула наверх. Варя поспешила за ней.
— Где ты была? — раздался голос матери.
Арина с зажженной лампой подошла к дочке.
— По нужде выходила, — соврала Варя.
— И Таню с собой брала?
Арина увидела в руках дочери свечу, которую Варя зачем-то несла с собою.
— Гадать ходила?
Варвара молчала.
— Мы в баньке были, — ответила за сестру Танюшка, свесив голову с печи.
— Со свечой к зеркалу?.. Отвечай! — голос матери сделался строгим.
— Да…— едва слышно проговорила Варя.
— Ох, батюшки-святы, — покачала головой появившаяся из комнаты баба Маланья, — не надо было мне им рассказывать.
— Что ты там видела? Говори! — продолжала Арина.
Напуганная таким суровым напором матери, Варвара сбивчиво сказала:
— Ничего… Только вот… зеркало от сквозняка раскололось…
— Ой-ой-ой! Что ж теперь будет-то? — запричитала баба Маланья.
— Так новое купим, — вмешалась Танюшка.
— Не в самом зеркале дело, — пояснила Маланья, — Половинка твоя, Варварушка, там осталась. Может утянуть. И не только тебя одну.
— Как это? — всерьез испугалась Варя.
— А вот как с матерью вашей было. Пошла Аринушка гадать без спросу — по молодости, по глупости — да растревожила силы неведомые. Они и утащили ее родителей раньше времени из жизни. А ее саму я тогда спасла — водой святой омыла вовремя.
Арина вздохнула:
— Да, глупа была. Не знала, что готовить все надо тщательно — и себя, и гадание…
— Да что же я стою-то… — спохватилась баба Маланья. Она достала с полки пляшку темного стекла: — Вот, возьми, Аринушка, окропи девочек и сама тоже…
Арина смочила святой водой лицо Вари и Танюшки, прочла молитву и умылась сама.
— Теперь в баньку пойдем, — велела старая Маланья племяннице. А девчонкам строго-настрого: — А вы сидите тут, и ни шагу за нами, чтобы не случилось!
Варя и Танюшка одновременно кивнули и полезли на печь. Там укрылись одеялом поплотней, обняли друг дружку и стали ждать.
Танюшка захныкала.
— Молчи, — шепнула Варя. — Надо, чтоб тихо было, — сама не зная зачем, сказала она сестренке.

Придя в баню, Маланья велела Арине погасить лампадку.
— Свеча нужна заговоренная. Я взяла с собой, — сказала она.
Зажгла свечу и поднесла руку к зеркалу. Шептала какие-то слова, похоже — не молитву, и водила свечой по кругу. Арина молча наблюдала.

Вдруг в зеркале появился мужской лик. Проявился отчетливо — Арина еле сдержала крик. Маланья зашептала еще усерднее. На второй от трещины половине отразился еще один лик — женский, Варюшкин.
Арина стояла ни жива ни мертва.
Маланья поставила свечу и принялась протирать зеркало свяченой водой, продолжая наговаривать. «Воротись к себе в темницу, не смущай молоду девицу», — слышалось Арине.
Свеча вспыхнула ярче, и Варин лик побледнел, растворился.
Мужское лицо в зеркале раздвоилось. Темные брови будто нахмурились, а взгляд сделался гневным.
— Гони его, гони, Аринушка! — наказала Маланья, — говори, что мужняя жена!
Арина, едва шевеля губами от страха, зашептала:
— Уходи, гость непрошенный! Не звали тебя на порог! Обходи наш дом стороной и сегодня, и в день любой! Уходи прочь! Не отдам тебе дочь!
Отраженье стало расплываться и снова слилось воедино. Зеркальная трещина, как будто шрам, рассекала лицо темноволосого мужчины. Тяжел был взгляд его, не хотел гость уходить. Маланья разбрызгала на стекло свяченую воду и снова зашептала.
— Еще, еще гони! Повторяй снова! — приказала она.
Арина, прерывисто дыша, повторяла слова. Голос делался все тверже.
Лик стал меркнуть, и трещина будто втягивала его в себя. Наконец исчез вовсе.
Арине послышался слабый стон.
— Что это? — спросила она.
— Прощается с тобой. Видать горячо ты его тогда призвала… Ну, да ничего. Теперь обошлось вроде… А зеркало это я в печи сожгу!
— Думаешь, обойдется? — голос Арины снова задрожал.
— Обойдется, если думать о нем не будешь.
— Я и так, тетушка, маюсь до сих пор. Уже из дому в город бежала, и замужем давно. Гоню, гоню мысли привязчивые.
— Вот и гони их, думы грешные. И все хорошо будет, — улыбнулась Маланья.
Арина глубоко вздохнула:
— Ох, не знаю, тетушка милая. Только вижу, что Варварушка моя как две капельки не на отца своего, а на него окаянного похожа.

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Отредактировано - Дервиш 19 Фвр 2014 01:14:14

Мухи:

прежде чем заснуть

Прежде, чем заснет?

в торговой лавке

Лавка торговая по определению.

пляшку

Плошку?
И если плошку, то: "ПЛОШКА - Низкая широкая посуда в форме большой чашки, тазика." А святую воду хранят в плотно закрытой посуде.

Автору спасибо :)

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Лучше кошки зверя нет!

«Спасибо читателям! У автора проблема со входом под конкурсным ником, поэтому отвечу одним комментом сразу двоим J

1) Слова приворота-отворота-гадания выдуманы мной, но так, чтоб было максимально похоже на правду J

2) «заснуть – заснет» - думаю, что вполне допустимо употребить авторскую форму глагола;

3) с «торговой лавкой» промашка вышла, хотя бывают лавки – предмет мебели, но это, конечно, здесь ни при чем J

4) «пляшка» - вкравшийся в текст украинизм, означающий небольшую бутылочку (типа – фляжка) Была уверена, что встречался у Гоголя, но, оказалось, что только в переводах L

5) Маланья рассказывает девчонкам о гадании не по глупости, а по стариковской болтливости. Думаю, что это вполне логично.

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Выполнено хорошо, но мрачновато. Оптимизм отсутствует напрочь. На мой вкус – это рассказ предостережение.

глупец не может быть Добрым. Для этого у него слишком мало мозгов.

Приступим помолясь…

Прежде всего, о чем этот рассказ? Девочка наслушалась бабушкиных историй и решила их так сказать воплотить в жизнь. За что чуть не была наказана. Что, впрочем еще вполне возможно произойдет в будущем. Предостережение? Возможно. Но. Рассказ не производит впечатления цельной, законченной вещи. Скорее фрагмента, вырванного наугад из чего-то большего. Практически все линии, которые намечаются Автором в повествовании, обрываются в никуда. Собственно, что произошло в тот, первый раз с матерью сестер? Почему этот кто-то утянул за собой родителей матери, и каким образом ему это удалось? Почему одна похожа на отца, вторая на неизвестно кого? Почему тот-кто-за-зеркалом сначала явился матери, а теперь в той же ипостаси дочери? По тексту то получается, что оно одно и то же. Это что, такая темная сила, которая всех гадающих не подготовленных девушек, типа, осваивает поточным методом? Вопросы, на которые автор ответа не дает. Некоторая детализация рассказу нужна как воздух. Понятно, что Автора поджимали условия по объему. Но все же… Из за этого сюжет ощущается смазанным. Атмосфера, которая вроде начинает в начале повествования затягивать читателя, к середине рассказа теряется совершено.

При чтении, довольно часто спотыкаешься о некоторые шероховатости языка Автора.
Например:

— Расскажите еще, бабушка! — прожевывая пирог, не унималась Танюшка. — Расскажите, бабушка! — отхлебнула остывшего, наконец, чаю Варя, чтоб запить липкую сладость третьей медовой пастилки.

Вообще то можно или жевать пирог (прихлебывать чай) или говорить. Доев кусок. Прожевав пирог… Как то так. Второе предложение вообще шедевр. То есть Варя не говорит. Она отхлебывает и все остальное и ЭТИМ как бы говорит.

Вредно перед сном сладким объедаться.

Вот в описываемое Автором время, когда еще не существовало всевозможных диетологических бредней, никакая нормальная мать так бы не сказала. К сладкому тогда было иное отношение.

чтоб запить липкую сладость третьей медовой пастилки. И лишний пряник иногда можно,

Так пряник, или пастилку она съела? Это раз. Во вторых само наличие пастилок в деревенском доме… Пастила – еще куда ни шло. Медовая тут не звучит. Малиновая. Яблочная. И так далее. Потому что мед (а в последствии сахар) был подсластителем.

Значение слова Пастилка по словарю Ушакова:
ПАСТИЛКА
пастилки, ж. (разг.). 1. Лепешка из сахаристой массы с лекарственными веществами. 2. Кусочек пастилы, конфетка из пастилы.

Пастила́ — сладкое блюдо русской кухни
По некоторым данным, пастила известна с XIV века (согласно местному преданию, изобретена жителями Коломны). До начала XX века слово писали как «постила» (то есть нечто постланное, расстеленное, что было связано с технологией изготовления пастилы). Известны аналоги в других странах Европы (напр., pâte de fruits во Франции). С XIX века коломенскую и ржевскую пастилу экспортировали в европейские страны.
Пастилу изготавливали из взбитого пюре яблок, кисловатых русских сортов (антоновка, титовка, зелёнка), а также мякоти ягод (брусники, рябины, малины, смородины). Второй важный компонент пастилы — мёд, а с XIX века также сахар. Третий (необязательный) компонент пастилы, употребляемый с XV века, — яичный белок, который был нужен для придания пастиле белого цвета.
И кстати, далее Автор совершенно обоснованно пишет «пастилу».

Топаем дальше.

Девчонок любила, своих-то не было у нее.

По Автору получается что у Маланьи не было именно девчонок. А не детей вообще. Что очевидно имелось ввиду.

— наоборот, затаращилась и рот приоткрыла от восторга.

В общем кончно можно затаращиться от восторга… Но это как то звучит… Странно. Почему не сказать например :глаза Танюшки наоборот, широко распахнулись от восторга… А то получается какое то «глаза выпучились от восторга».

Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.
ТАРА́ЩИТЬСЯ, таращусь, таращишься, Широко раскрываться, пучиться (от удивления; о глазах).

Арина хохотнула

То же самое. Накал не соответствует содержанию. Улыбнулась. Рассмеялась. "Хохотнула" тут не играет.

Дрожало — и само по себе и от волнения, которое шло через руку с зажатой свечой.

Вот именно волнение шло через руку? Как бензин по бензопроводу?

белая ночнушка, темная, едва сплетенная коса.

Ночнушка, это прямо из нашенских времен… Так и видится легкомысленный ГДРовский пенюарчик апельсинового цвета. По тем то временам скорее льняная рубаха… А? И едва сплетенная коса - это как? Может полураспущенная?

Звуки своего голоса в ночной тишине словно околдовали.

И так ясно что это ее голос. Никого рядом нет. Предложение корявенькое. Хоть бы «голос, звучащий в ночной тиши, завораживал…» Все одно лучшее было бы…

Сердце Вареньки бешено стучало, от этих звуков делалось страшно и хотелось куда-то убежать.

Хм… Ей было страшно от биения собственного сердца? И от этих звуков хотелось убежать? Несуразица.

Она выскользнула из-под одеяла и аккуратно слезла с печи.

В данном контексте куда уместнее «осторожно» или «тихонько».

Главное — не разбудить сестренку, мама и тетка Маланья — в другой комнате.

Она не тетка ей, а бабка. «Мама и бабка Маланья»

пошарив тихонько на полочке и нащупав свечу, выскочила

Опят таки, в данном контексте уместнее было бы «выскользнула».

Сквозняком приоткрылась дверь в предбанник и с размаху стукнулась о косяк.

Так дверь приоткрылась, или с размаху стукнулась? Одно как-то исключает другое, знаете ли…

Снова в зеркало посмотрела — раздвоилась!

Лишнее уточнение. Дальше все предельно ясно.

Прямо по середине пролегла длинная трещина — две Варвары из зеркала глядят: одна — прежняя, а другая … — по чертам словно лед пробежал!

О. А как лед может пробежать по чертам? Я понимаю, когда говорят что лицо будто заледенело, или черты лица… Но если лед пробегает по лицу, то мне кажется тут понадобится помощь пластического хирурга.

Танюша послушно засеменила к теплой лежанке и запрыгнула наверх.

Стоп. Это у нас полусонный маленький ребенок, или Тарзан? Который на печку русскую запрыгивает?

Вскарабкалась. Забралась. Но уж никак не запрыгнула.

Арина с зажженной лампой подошла к дочке.

Во первых, подойти к дочери Арина никак не может. Та лежит на печи. Во вторых, уж конечно лампа зажженная! Не надо уточнять, мы прекрасно это поняли!

Арина увидела в руках дочери свечу, которую Варя зачем-то несла с собою.

С некоторой натяжкой можно было бы написать что Варя «почему-то так и не выпустила свечку из рук». Но уж никак не несла. Это можно было бы сказать, если бы мать перехватила ее на подходе. А никак не на лежанке. Ясно, что свеча – необходимый сюжету идентификатор действия. Но подать его надо было совершенно по другому.

с полки пляшку темного стекла

Уважаемый Автор! Что есть «пляшка»? Плошка? Фляжка? Вы меня заинтриговали.

А зеркало это я в печи сожгу!

Сжечь зеркало – штука довольно трудная. В русской печи такого точно не сделать.

В тексте есть еще шероховатости. Но оставим их. На мой взгляд, рассказ нуждается в серьезной доработке. Автору не удалось выдержать равномерный стильна всем протяжении текста. Язык неровный, сюжет явно проседает в отношении произошедшего с матерью. А вот идея – интересная. И скорее не для миниатюры а именно для полновесного рассказа.. При надлежащем подходе может получиться весьма солидная вещь.

Отредактировано - Кутх 13 Янв 2014 05:51:11

Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 13 Янв 2014 17:09:48

Отредактировано - Кася 16 Янв 2014 06:53:29

текст стилизован под святочные страшные рассказы,

Вы совершенно правы. И это первая авторская попытка такой стилизации под старину, с инверсиями и прочими сложностями, с которыми автор пока мало знаком. Отсюда и большинство "мух".
ПС: с Чаем разберёмся :)

Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 16 Янв 2014 11:35:17

Соответствие теме
Нет проблем. Соответствует полностью. Святочный аж по самое не могу. Загадочно-жутковатая атмосфера передана очень хорошо.
Идея
Идея немудрящая, но к теме вполне подходящая. Претензий также нет.
Сюжет/интрига, внутренняя логика.
Самая главная проблема в этом отношении - один из главных вопросов текста (кто же являлся и матери, и дочери) так и повисает в воздухе. У матери "что-то было" с реальным прототипом зазеркального персонажа до её переезда в город? Не похоже.
«— Сама-то, небось, не страшилась, когда в баньке ночью гадала? Не на много старше своих теперешних была.»
Не намного или ненамного (верны оба варианта). Но не так, как у автора. Однако дело не в орфографии. Гадала она совсем девчонкой, в город переехала существенно позже, Варю родила ещё спустя некоторое время. То есть вариант "тайного любовника" вроде как отпадает - муж бы заметил. Тогда кто это? Или что? Автор не говорит. Более того, судя по дискуссии, эта недоговорённость - не небрежность, а преднамеренное умолчание. По мне, затуманивать самый важный момент в сюжете - не дело. Читатель чувствует себя обманутым.
Композиция
Здесь претензий, пожалуй, нет. Это один из композиционно крепких рассказов на конкурсе.
Герои
Арина, Маланья и Варя - все живые, со своим характером, хорошо прорисованным. А вот Танюшка бледновата, не дорисована. Конечно, она второстепенный персонаж, но всё равно хотелось бы лучше почувствовать её как личность. Этого удовольствия автор нас, увы, лишил.
Язык и стиль
О стилистических недочётах тут уже говорили, повторяться не буду. Хотя в целом стилизация скорее удалась.
Грамотность
Есть некоторые проблемы с орфографией, на которые также уже указали другие.
Общая оценка
Несмотря на отмеченные недостатки, всё-таки один из лучших рассказов на этом конкурсе. В первую очередь из-за своей атмосферности и... искренности, что ли.

Я убеждена (и не только как автор рассказа)в том, что не стоит пытаться объяснить мистику логикой. Нельзя уложить явления нематериального плана в рамки стандартного причинно-следственного ряда, объяснить эти явления с точки зрения накопленного житейского опыта.
Моё вИдение логики вопроса: (причина) невежественное (грубое) вторжение посредством магического ритуала в область неведомого привело к тому (следствие), что в мир материальный проникло нечто нематериальное. Иными словами - девушка (Арина, мать) материализовала созданный её воображением мужской образ (суженого). А кто из "сил неведомых" и чем (каким духом)этот образ наполнил остается только догадываться. Открылась "лазейка" через которую проникло нечто, скажем так (более обыденно) - не очень чистый дух. Затаился в сердце девушки и стал вершить свои дела так, как ему угодно. Ну, например: подпитываться энергией живущих, вплоть до полного истребления оных (утянул раньше времени родителей), проявился в облике дочери Варвары и "притянул" её к гадальному зеркалу, в начале через сон, а затем и наяву. Как хотел дальше учинить с Варварой, пока не ясно, вмешалась Маланья и пока отвела злые чары. Но что будет дальше, на сколько хватит сил Маланьи, чтобы противостоять "неведомому" остается загадкой. И эта загадка - да,преднамеренное авторское умолчание.
Может читатель почувствовал себя обманутым, только потому,что мужская логика в его мыслях доминирует?

Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 19 Янв 2014 13:17:01