Котофан - на текущий конкурс

В животном мире так устроено: если друг — то навсегда!

У нас в доме долго не было собаки. Но был кот. Черный с белой грудкой и белыми кончиками лап. Он был похож на пианиста в черном фраке. Кот спокойно дожил до среднего возраста и не подозревал, что однажды рядом появится еще какой-нибудь зверь.

Но этот день настал: в дом принесли щенка. Совсем маленького. Его положили в угол на подстилку. Щенок тут же стал громко завывать и жаловаться в потолок о том, как ему одиноко без мамы, братьев и сестер.

Рядом поставили блюдце с молоком, но он не обращал на еду никакого внимания.
У нас возникло опасение: приживется ли щенок в нашем доме или придется отнести его обратно?

Все члены нашей семьи поочередно сидели над малышом и радовались хотя бы кратковременному перерыву в его жалобном скулении. Когда скуление притихало, мы облегченно вздыхали:

“Наконец-то успокоился!”

Но после короткого затишья щенок начинал завывать еще сильнее.

Наш кот, привыкший к тишине и покою, ходил по комнатами и с обеспокоенным видом поглядывал в собачий угол: “А, может быть, ему уже лучше?” Его поведение было похоже на поведение доктора, который обдумывает способ излечения больного.

Ближе к ночи мы, ничего не делая, совсем выбились из сил. Щенок надрывно вопил, и нам стало понятно: о сне нечего даже и мечтать!

Тем временем наш кот начал осторожно приближаться к незнакомому хнычущему существу, а потом и вовсе взошел на собачью подстилку.

Дальше произошло невероятное: кот начал облизывать щенка!

По размеру кот и щенок мало чем отличались. Да и на собаку-маму кот похож не был. И все же кошачья ласка была принята. Щенок перестал хныкать, прижался к коту и уснул. Легли спать и мы.

Утром следующего дня эта парочка дружно лакала молоко из одной миски, щенок бегал, играл, совал свой нос везде и всюду – то есть зажил нормальной собачьей жизнью.

Стали придумывать ему имя. Рекс? Или, может быть, Гром? Но ни то, ни другое ему не походило, потому что был он самой настоящей дворняжьей породы: белый, с черными ушами и в мелких рыжих пятнах. Решили назвать его Рябчиком.

Рябчик рос, грыз в доме ковер, мебель, тапочки, и пришлось сбить ему из досок конуру во дворе и туда его переселить.

Так у нас появился еще один член семьи. Все косточки – ему! Печенье – тоже ему!

Через год Рябчик вырос, стал большим красивым псом с пушистым, как страусовое перо, хвостом и мощной грудью. Он мог издать такой рык или лай, что чужакам бы не поздоровилось!
А как же кот? Кот по-прежнему жил в доме у печки.

Выхожу я как-то в сильную непогоду во двор и вижу: возле своей конуры стоит Рябчик и подрагивает от холода. Давно, наверное, стоит: снега на спине сугроб намело.

Вдруг из конуры появилась кошачья лапа: одна, вторая, а потом – и весь наш кот, собственной персоной, потягивается, зевает широко. Понюхал собачью миску – нет ли там вкусненького и пошел в дом греться.

Пес Рябчик вежливо пропустил старшего по возрасту, отряхнулся и лишь потом влез в свою конуру. Следует отметить, что кот тогда уже был ниже Рябчика раза в три.

И так они уважительно относились друг к другу, пока живы были!

Все, кто видел, удивлялись, не выучка ли здесь какая-нибудь? Нет, не выучка: все было по-настоящему!