Если делать Вам нечего, бедный мой друг, Приезжайте ко мне, скрывши масками лица, В карнавальном огне, в наслаждении мук. Знать придется мне Вас поучить веселиться! … Впрочем, что мне сказать тем, кто вряд ли постиг, Как душа замирает в соцветиях пестрых, Как столетие взглядов сливается в миг, И как сердце, взорвавшись, взлетает на воздух? Канцлер Ги.
«Ах, друг мой, если бы ты только знал, какие волшебные подарки могут преподнести духи Венецианского Карнавала… И, раз уж госпожа Судьба настаивает на принятии столь редкого приза, не вздумай от него отказываться. Обида этой нравной леди не может кончиться ничем хорошим, зато ее благоволение окажется приятным спутником по жизни». Он не знал стольких вещей в этом мире. Не знал, почему солнце встает на восходе, а садится на западе. Не знал, почему трава зелена, а воды Большого Канала зачастую повторяют цветом небеса. И уж тем более ему не было известно, каких волшебных подарков следует ждать от загадочных духов и существуют ли они вообще. Наверное, именно поэтому он перевернул страницу огромной книги, на обложке которой витиеватыми буквами значилось «Легенды Венеции», вместо того, чтобы усмехнуться глупым россказням и отложить ее в сторону. «… Возможно, ты сейчас не веришь мне – ну что ж, я забыл предупредить, что не хотел бы, чтобы эта книга оказалась в руках столь серьезного человека. Пожалуй, тебе не стоит пока ее читать, мой друг. Ты просто дождись Карнавальной ночи, и тогда даже мои рассказы станут тебе чуть ближе и понятнее». Марко считал себя достаточно серьезным человеком, однако признавал, что толика романтичности присуща даже его натуре. Карнавальная ночь приближалась стремительно и неумолимо, а загадочные духи в его воображении обретали плоть и становились осязаемее с каждой минутой. Он снова придвинул книгу к себе и углубился в чтение. «… Теперь я буду говорить именно с тобой, мой доверчивый друг, который все еще верит в волшебство. Я уверен, что тебе сейчас интересно, каким же образом приманить озорных духов, как привлечь внимание бессмертной души самой Венеции. Увы, в столь тонких вопросах даже твой покорный слуга не может считаться мастером. Я могу сказать только одно: в вечно молодой Венеции даже духи характером непосредственны и шаловливы, как весенние ветра. Если в тихую погоду прекрасную девушку на причале с ног до головы окатывает брызгами – это они. Если вдруг начинают один за другим гаснуть фонарики из цветного стекла – даже не сомневайся, чьих рук это дело. Если из дрожащих пальцев романтичного поклонника вдруг вырывается любовное письмо и словно невзначай опускается к ногам предмета воздыхания – очевидно, что виноват в этом отнюдь не случай. Духи любят игры. За множество веков они устали играть сами с собой, а потому нашли себе забаву куда интереснее. Людей. Нас с тобой, мой дражайший друг. Можешь ли ты быть уверен, что именно сейчас один из них не заглядывает тебе через плечо? Знаешь ли наверняка, что это именно сквозняк пытается нетерпеливо вырвать страницу из твоих пальцев?» Марко не знал этого. Он знал, как правильно вскрыть маску эмалью, как аккуратно извлечь заготовку из формы. Он знал, насколько осторожным следует быть при росписи, знал, в каких пропорциях следует смешивать краски, чтобы получить чистый зеленый цвет, так любимый им, и почему-то совсем не интересный публике… Он знал практически все о масках, но никогда прежде не доводилось ему слышать о духах карнавала. И от этого осознания ему становилось стыдно. На него накатывало нечто сродни тому, что чувствует великолепный художник, когда подмастерье указывает ему на ошибки. Непонятное отрицание, сомнение в собственных знаниях и, наконец, раздосадованное согласие: «Да, да, вот же ошибка, как я только мог ее не заметить?!» «… Пару столетий назад существовал забавный ритуал между мужчиной и женщиной. Согласно поверьям, именно он мог заинтересовать игривых духов, приманив сладким ароматом зарождающихся чувств. Я бы и сам попробовал, не будь я слишком стар для подобных игр. Уж не знаю, слышал ли ты когда-нибудь о нем или же он совершенно канет в историю к тому времени, как ты возьмешь в руки книгу. Каждый мужчина имел право пригласить милую сердцу девушку, чье лицо скрыто маской, на танец. Она же в ответ могла подыграть ему, ответив, что согласится на танец, только если ему удастся отыскать ее. И с этого момента начиналась игра. Больше всего она напоминала детские прятки или даже «догонялки», ограниченные венецианскими причалами. Венеция хоть и не славится огромной территорией, но знаменита узкими извилистыми улочками, в которых так просто затеряться. Ты, мой друг, наверняка скажешь, что найти здесь человека, если он не соизволит поддаться, невозможно. Однако без помощи благородные соискатели не обходились. Поговаривали, что, если пара симпатична духам, они всегда подскажут верную дорогу и волшебным образом зачаруют сердца так, что они уже не смогут расстаться друг с другом. И те молодые люди, чей союз обретал благословение Венеции, становились самыми счастливыми возлюбленными, ведь их благополучие оберегалось духами карнавала. Если же духам казалось, что две людские души абсолютно чужды – жди мелких каверз на пути, вроде разлитого масла или обширной лужи. Возможно, это просто красивая сказка… Однако, если ты безнадежно одинок, мой друг, что мешает тебе попробовать? Поверь, эта игра стоит свеч». - Безнадежно одинок… - машинально повторил Марко и тут же открестился: «Нет, это не про меня». Внизу, в мастерской, объединенной с лавкой, ему никогда не удавалось остаться в одиночестве. За ним всегда наблюдали около двух сотен черных засасывающих провалов. Первое время после смерти отца это пугало настолько, что он, казалось, был готов бросить семейное дело. Маски, мирно висящие на стенах, казались ему существами враждебными и очень сердитыми на своего создателя. Они ухмылялись кривыми яркими ртами, щерили ровные белые зубы и внушали суеверный страх. Однако прошло немного времени – и все страхи утратили ясность, а Марко научился находить мнимое удовольствие в таком обществе и снова серьезно взялся за работу. Сейчас же вид собственных изделий пробуждал в нем гордость и благоговение, схожее с ощущением от картинной галереи, и, что куда важнее, нестерпимое желание трудиться на благо родного города. Он захлопывает книгу, чувствуя себя именно сейчас безнадежно одиноким. Хотя бы потому, что где-то глубоко внутри уже зажегся азартный огонек, и Марко не может найти ни одной причины, чтобы не попробовать. Он знал все о масках. Знал все о карнавале. Еще ребенком изучал традиции проведения по старым книгам и дневникам предшественников, завистливо выглядывал из окна, ибо отец не отпускал ребенка в подобную толчею. Ему были известны сотни историй и легенд: об оживающих масках, о призраках-светлячках, что живут внутри фонарей, о волшебной двухвостой рыбине, обитающей под мостом Вздохов и выполняющей желания!.. И к двадцати годам карнавал наскучил ему, как старая игрушка, исчерпал себя. Стал отыгранной картой и прочитанной книгой. Марко упустил момент, когда с глаз спала поволока таинственности и торжественности праздника. То, что в детстве казалось волшебством, сейчас приобрело неприятные оттенки – всего лишь последние дни роскоши и праздности перед сорокадневным постом. Интерес к пестроте костюмов и вихрям цвета, кружащимся в танце, совершенно угас – Марко понимал, что в этом была его вина. Будучи ребенком, он не знал, какое разочарование приносит момент, когда ныряешь в бездонное, как тебе кажется, озеро и спустя несколько гребков чувствуешь руками илистую муть на дне. Теперь же он знает это лучше, чем кто-либо еще, но поздно что-то исправлять. На улице уже стемнело, и ему пришлось зажигать высокие столбики свечей в канделябре. Карнавал начинается всегда, как только Венеция опутывается тонкой вечерней паутиной. Горожане же снуют по улицам с самого утра в надежде найти себе компанию, завести новые знакомства или докупить аксессуары и новые маски. Марко сегодня даже не открывал лавку, но с самого утра там толпились люди, которые разбрелись по домам только после полудня – видимо, надеялись поймать мастера и все же разориться на покупку. Он выходит на балкон третьего этажа. Холодный зимний ветер сразу же забирается под рубаху из тонкого льна, заставляя невольно поежиться и даже позавидовать тем, кто сейчас находится в тесной разномастной толпе. Марко задумчиво опирается руками о перила, неотрывно глядя на яркие теплые огни, которые источает главная площадь. Торжественная часть уже наверняка подходит к концу, сейчас Антонио Гримани – семьдесят шестой правитель Венеции – поблагодарит горожан и вытащит на помост священнослужителя, который возвестит о начале поста с завтрашнего дня. Каждый год одно и то же… Он жил в восточной части города, называемой Кастелло, и с третьего надстроенного этажа ему хорошо была видна площадь Сан-Марко. Сейчас ему казалось, что там, на западе, всходит новое солнце взамен тому, что закатилось за горизонт. Солнце, которое будет светить еще целую карнавальную ночь. Солнце, так неустанно оберегаемое фонарщиками. Издалека, да еще и сверху, карнавальная толпа казалась похожей на застывших в смоле муравьев. На какой-то момент ему, погруженному в мысли, почудились отзвуки далеких голосов и приглушенный шелест аплодисментов, а после этого толпа волнообразно заколыхалась, как пестрое море, и каплей краски начала растекаться по узким улочкам… И в эту минуту ему безумно захотелось оказаться внизу, влиться в толпу и бросить вызов духам: пусть доказывают свое существование, ведь один из хвостов рыбины он уже когда-то видел! Не давая времени волшебному порыву ускользнуть, он быстро спускается вниз, минуя второй этаж, к себе в мастерскую, срывает со стены вольто – непримечательную, закрывающую все лицо маску – и сам не успевает заметить, как оказывается на улице.
* * * * * *
Марко спешит по узким безлюдным улочкам. Знает, что торопиться некуда и празднование будет продолжаться до самого рассвета, но все равно ускоряет шаг, на ходу затягивая шнуровку совсем не карнавальной куртки и завязывая на затылке шелковые ленты от маски. Венеция отнюдь не велика - ему хватает четверти часа, чтобы добраться до центральной части. Здесь уже слышатся мелодичные переливы музыки, гул человеческих голосов, смех, чье-то приятное пение. Мелькают в проулках люди: нарядные дамы с прекрасными кавалерами, дразнят друг друга дети во взрослых масках комедии дель арте. И все они кажутся совершенно нездешними, если не сказать лишними и неподходящими, среди грязи и влажных от постоянных дождей каменных стен. Марко знает, что площадь уже близко – он минует еще пару кварталов, ныряет под арку, освещенную провисшей гирляндой и… Он стоит на берегу бушующего океана – пёстрой, как стая тропических птиц, толпы – а волны пышных женских одеяний касаются его обуви… Ему кажется, что ноги его давно должны были промокнуть насквозь, а на губах, скрытых маской, остаться привкус солёных капель. Он делает шаг вперёд – первый и словно последний – чувствуя, как толпа сначала заинтересованно подаётся навстречу, а затем податливо расступается. И ныряет в это море с головой… Карнавал бездонен. Он не терпит полумер, получувств и полудействий: удержаться на поверхности и сохранить трезвость сознания невозможно. Тебя затягивает, как в омут. Откуда-то снизу, из глубины, к тебе тянутся сотни рук тех, кто уже безвозвратно погребён под толщею карнавального веселья, стремящихся сделать тебя своей частью. Пришить неумелыми стежками толстой разноцветной нитью. Присвоить, втянуть в себя так, что дорога назад сотрется из твоей головы хотя бы на одну ночь. Карнавал весьма ревнив. Он не приемлет лишних мыслей, грустных лиц под масками и мерзких бытовых ссор между супругами. На таких людей карнавал обижается и зачастую гасит огни над их головами или осыпает на голову хлопья старой, отсыревшей штукатурки. Карнавал безумен. Однако это безумие настолько же очевидное и доведённое до совершенства, как и ход звёзд по ночному небу, как и появление солнца на рассвете. Он погружает мысли в сладостный туман, стирает рамки поведения и широкими мазками рисует новую мораль и честь. Всего лишь на одну ночь создаёт другое измерение, которое живет по своим правилам и законам. Здесь нет иерархической разницы сословий. Здесь нет лиц, имён и громких титулов. Здесь нет слуг и господ. Здесь нет лжи и пресмыкания и одновременно здесь их больше всего, а искренность чувств порою достигает непреодолимых высот. Всего одна ночь вседозволенности в году, которую нельзя так просто упускать. Когда любовь – не любовь и измена – не измена, и даже убийство может быть прощено или оправдано. Люди всегда становятся смелее и безрассуднее, когда их лицо скрыто маской… Зачарованный волшебной музыкой и образами, возникающими в голове, Марко, не отдавая себе отчет, продвигается вглубь толпы, в надежде увидеть знакомые маски. Несмотря ни на что, это был его праздник. В этот день Марко чувствует себя волшебником – не очень добрым, не очень злым, но ужасно могущественным. И вот он, благодаря собственному великодушию, дарует (за символическую плату) всем желающим магические маски-обереги… Кому-то придающую храбрости, кому-то харизмы, кому-то возмещает недостаток красноречия, а кому-то излишнюю скромность. Его своеобразная власть над людьми и в то же время простое волшебство, приносящее им искреннее удовольствие… О том же, что под покровами масок нередко скрываются преступники, Марко предпочитал не думать. Знакомых масок было много. Мастерская его отца была одной из первых в Венеции. Еще ребенком Марко часто наблюдал за работающим отцом и разглядывал огромную коллекцию масок на стенах, а, повзрослев, не раз и не два узнавал их в круговерти карнавала. Сейчас же… Как ни жаль ему было это признавать, произведения его отца вышли из моды, зато его собственные попадались не в пример чаще. Он помнил маску, проданную рыжеволосой донне Росси, расписанную языками пламени. Под черно-белой маской, испещренной нотными станами, скрывалась синьорина Аньезе. Вот потому ему и наскучил карнавал. То, что должно было быть загадкой, тайной, получало свое решение при первом же беглом взгляде мастера на маски. Марко чувствовал себя как актер, которому разрешили присутствовать на представлении. Он ждал феерии, а в итоге получил то, что было давно знакомо и, в общем-то, совсем не удивительно. И в первый раз расстроился, как ребенок, которому обещали подарить пони, а подарили простую игрушку. Ему кажется, что из-за ярких цветов, мелькающих перед глазами, его зрение затуманивается. Марко устает и опускает взгляд на брусчатку, спасаясь от выедающей глаза пестроты, испытывая жуткое желание привалиться к плечу стоящего рядом синьора. Карнавал все же ужасно выматывает. Он подбирается к краю толпы, туда, где воздуха больше, и он не проталкивается в легкие с таким трудом. Стоит ему отвлечься от брусчатки, под его ногу коварно подползает подол женского платья, на который Марко не замедляет наступить, оставляя грязный отпечаток. - Простите меня, - быстро извиняется он, пытаясь снова продолжить расталкивать толпу локтями и выбраться на свободное место… но замирает, стоит ему только поднять взгляд. - Ничего страшного, вы в порядке? Как он только мог пропустить ее? Пожалуй, не заметить эту девушку мог бы только слепец. Среди водоворота красных, черных и белых пятен ее изумрудно-зеленое облачение буквально притягивало к себе взгляды. Или только его взгляд так прочно зацепился за нее? И маску незнакомки он уже определенно держал в руках! Она казалась обманчиво простой: без облаков кружев и парчи, обрамления из пропитанной кожи или плотной бумаги. Однако его руки прекрасно помнили, какого труда ему стоило грунтовать шероховатую поверхность и раз за разом покрывать слоями матовой краски, добиваясь идеальных черт керамического лица. Помнили, с какой трепетностью и осторожностью они расписывали края маски зеленовато-золотыми линиями, а Марко казалось, словно она подглядывает за ним из густых зарослей винограда. У девушки были светло-зеленые глаза, обеспокоенно наблюдающие за ним из прорезей, как две огромные зеленые виноградины, в обрамлении длинных ресниц. Он бы мог подумать, что делал маску на заказ, ибо подобрать настолько идеальное произведение не представлялось возможным… Но совершенно не помнил, заказывал ли ее кто-то или же она, висящая на стене, приглянулась посетителю. Марко подумалось, что, должно быть, сама Судьба свела его с этой незнакомкой! И, если кто и должен знать о существовании древнего ритуала, способного приманить духов, то это она! «А если нет? А если не знает? Подумай только, каким дураком ты будешь выглядеть перед ней…» - мелькнуло у него в голове. Верно, соглашается Марко. Выглядит он совершенно неподобающе. Словно бедняк, продавший свое состояние ради уникальной маски мастера. Такая партия для столь прекрасной сеньоры – едва ли не позор, пусть она даже и скрывается под маской. - Все в порядке, - тихо бросает он, даже не заботясь о том, чтобы сеньора расслышала его голос в общем шуме, и разворачивается, готовый уйти. Выбраться из жаркой, стесняющей толпы. «Попробуй, попробуй же…» - тихий, чужой шепот вползает к нему в уши, словно настойчивый советчик находится у него за правым плечом. Марко машинально раздраженно машет ладонью у уха, пытаясь отогнать звук, а затем испуганно замирает. «Это знак! Не иначе как знак!» - мелькает у него в голове. Он совершенно точно уверен, что это произнес кто-то рядом, а кто именно – его не волнует. Когда вокруг такая толпа, невольно ухватываешь отрывки чужих диалогов. Зеленый плюмаж на изящной дамской шляпке удаляется от него, но Марко проталкивается через толпу и все же ловит девушку за изящное запястье, обтянутое атласной перчаткой. - Донна… сеньора, подождите! - он несколько нетактично разворачивает ее за плечи лицом к себе. – Подождите… Он останавливается, уже в который раз думая, что это плохая идея, но теперь пути назад уже нет. Хотя никто не мешает ему уйти и выглядеть еще большим дураком. - Позвольте пригласить вас на танец! – изрекает он, отдышавшись, пытаясь склониться, подобно галантному кавалеру. Глаза-виноградины в прорезях маски кажутся удивленными. Марко бы попробовал угадать еще и легкое смущение, но, увы, матово-белая маска не выдает секретов своей хозяйки. Он наблюдает за ее реакцией внимательно, пока в голове его: «знает – не знает, знает – не знает?» «Она знает! Посмотри, посмотри же в ее глаза!» И он смотрит. В ее глазах крылышками мотыльков бьются игривые искры. И Марко готов поспорить на лучшую маску из своей коллекции, что она широко улыбается. «Знаю!» - ясно читается ему в светло-зеленых глазах, и он внутренне ликует. Девушка кивает, словно в ответ на его предположение, и кокетливо прикрывает лицо золотым веером: - Позволю. В том случае, если вам удастся отыскать меня в самом сердце карнавала… - Я согласен! «Вот это развлечемся!» - вдруг вторит ему советчик над ухом. Незнакомка заходит к нему за спину и прикрывает ладонями его глаза в прорезях маски. - Закройте, пожалуйста, глаза и отсчитайте про себя до пяти. Это не так уж и много. И не подглядывайте, ведь игра должна быть честной, - ее голос звучит глухо, искаженный маской. Он кивает ей в ответ и послушно смыкает веки. - Я надеюсь, у вас все получится… - едва слышно шепчет она и изумрудной ящеркой скрывается в толпе.
* * * * * *
Марко распахивает глаза, чувствуя себя так, как будто ему удалось задремать стоя. Вокруг него снуют люди… На какой-то момент ему кажется, что внутри облаков из шелка и атласа людей как раз и нет, а весь город заполнен выбравшимися из шкафов костюмами, веселящимися без хозяев и взирающими на него – единственного человека – безглазыми прорезями. Полуночный звон колоколов Кампанилы резко вытряхивает его из странного состояния, как вытряхивают нерадивые хозяйки пыль из подножных ковриков. Марко пытается привести мысли в порядок и оглядывается по сторонам. Разумеется, его незнакомка уже ускользнула, и он не имеет даже представления, где ее искать. Одно хорошо: зеленый цвет не особо чтим карнавалом, поэтому венецианские модницы предпочитают более традиционные цвета, вроде красного, черного и белого. Марко нередко думал, что из-за этого карнавал похож на лесное пожарище. Девушка будет выделяться из толпы – и это лучше, чем если бы ему пришлось заглядывать под каждую маску. Он окончательно выбрался из толпы и оббежал площадь по кругу, надеясь увидеть среди людей светящийся зеленый «огонек». Но рассмотреть что-то в такой толчее казалось просто невозможным. Сосредоточившись на цветах, он как художник видел, как они сталкиваются друг с другом, перемешиваются и перекрываются, превращаясь во что-то совершенно невообразимое, непонятное и не воспринимаемое взглядом. Он печально думает, что, видимо, ему все же придется ворошить всю толпу, нарываясь на недовольные окрики и скорченные мины под масками, и от этих мыслей ему становится еще печальнее. «Выше нос, друг! Если будешь стоять и бездействовать, никогда ее не найдешь!» Марко вскидывает голову. На этот раз он абсолютно уверен, что слышал этот голос. И что комментарий был обращен совершенно точно к нему! Он удивленно крутит головой, для верности смотрит себе под ноги, затем вверх и все равно никого не видит! - Да что это за чертовщина?! – сокрушенно вопрошает он воздух. «Сам ты чертовщина! – обиженно вскидывается голос. – Сам ведь напросился на встречу, так хоть представься!» - Марко, - обескураженно проговаривает он, удивленный такими внезапными возмущениями. «Очень приятно. А я – дух карнавала. Мне давали столько имен, но ты можешь выбрать сам, я не обижусь», - голос весело подтвердил самые странные из мыслей, что находились у Марко в голове. - Ты дух карнавала? – переспрашивает он, думая, что со стороны выглядит совсем уж глупо. Как душевнобольной. – А почему я тебя не вижу? «Наверно потому, что я не-ви-ди-мый! – доходчиво объясняет дух. – Но у тебя чуткое сердце, раз тебе удалось меня услышать. Закрой глаза и вытяни руки вперед – тогда сможешь почувствовать меня». Марко послушно выполняет. Щебет премилых сеньорит, взглянувших на него, прерывается, и девушки спешат отодвинуться подальше. Дух же заливисто хохочет над его ухом, а затем Марко получает весьма ощутимый подзатыльник. «Какой ты забавный! Ты всегда выполняешь то, что от тебя просят незнакомые духи?» - со смешком спрашивает голос, а Марко явственно слышится звон колокольчиков шутовской шляпы. - Я не знаю. Это первый раз, когда незнакомый дух меня просит о чем-то, - убийственно честно признается Марко, пребывая в полной растерянности. «Ты мне нравишься! С тобой весело! – искренне восторгается дух. – Хочешь, я помогу тебе найти ее?» - А ты можешь? «Почему бы и нет? Вы оба славные!» - Тогда… - Марко вздыхает, не желая признаваться в собственной слабости, - помоги, пожалуйста. «Хватайся за мою руку! Ах да, ты же меня не видишь… Тогда просто держись крепче, я покажу дорогу!» Марко чувствует, как что-то холодное и незримое хватает его за ладонь, и тянет, настойчиво тянет в толпу.
* * * * * * Марко думал, что незнакомку они найдут быстро, однако он не учел, что в отличие от духа, он не бесплотен и так просто миновать толпы людей не умеет. Его невидимого спутника это немного раздражало, но по его собственным же словам: он слишком давно не общался так тесно с людьми, поэтому просил не обижаться. Марко и не обижался. Так тесно общаться с духами ему тоже не приходилось, поэтому он в свою очередь попросил намекнуть, если он будет в чем-то недостаточно тактичен. Дух был совершенно уверен в прокладываемом им пути, и его уверенность невольно передавалось Марко. А, может, ему просто казались знакомые сполохи изумрудной ткани совсем рядом, в толпе, и плывущий в безграничном человеческом море зеленый плюмаж. Пару раз ему почти удалось схватить незнакомку за руку, если это, конечно, была она, но девушка угрем выскальзывала из его почти сжавшихся пальцев. Марко чувствовал, что взмок до нитки, и был уверен: слечь ему завтра с какой-нибудь мерзкой простудой, - но в азартном запале даже зимний холодный ветер не доставлял ему неудобств. Внутри карнавала было жарко, как летом. От пожарища исходило вполне ощутимое тепло, и ему казалось, что он мечется, пытаясь поймать зеленый лист, запутавшийся в языках пламени. Он перестал смотреть на названия улиц и мастерских. Они превратились в сплошную бесконечную ленту безобразно ярких картинок, от которых болели глаза. Пейзаж сменяется пейзажем, мост – площадью, а площадь – собором… Даже он уже чувствовал усталость. Времени было уже глубоко за полночь. Бушевавший всю ночь ветер к утру прибился, и воды Большого Канала в кои-то веки успокоились. Люди, иссушенные праздником до дна, медленно разбредались по домам. Если прислушаться, можно было уловить краем уха затихающие обрывки разговоров и утомленные праздником голоса. Он почти отчаялся. И это едкое отчаяние свернулось клубком у него в груди. Нашептывало отвратительные мысли: что все это чей-то глупый розыгрыш, что дух просто решил потаскать его за собой по городу, как питомца на привязи, а Марко верит во все это и покорно тащится за ним, превозмогая тяжесть в ногах и затекшие плечи. «Хочешь посмотреть на карнавал моими глазами?» Вопрос настолько неожиданный, что Марко спотыкается и удивленно буравит взглядом пространство перед собой, где, как ему кажется, должен находиться дух. «Так как? Хочешь?» Он собирается сказать, что не хочет. Что такие рискованные затеи ему не нужны. И что всего пару часов назад ни в каких духов он не верил и дружбу с ними не заводил. И что если это глупые шутки, то лучше сказать сразу и перестать дурачиться. Он открывает рот и по неизвестным ему причинам говорит: - Хочу. * * * * * * Марко открывает глаза и понимает: его больше не существует отдельно от карнавала. Карнавал – его душа, его тело, его кровь и сердце, его плоть и кости. Карнавал – его все. Но и он «все» для карнавала. Марко не жалеет, что согласился! Вряд ли в какой-нибудь книге ему удалось бы прочитать нечто, раскрывающее ему бессмертную душу праздника так глубоко и наглядно. Сейчас он видит изнанку карнавала. Хаос цветов и ощущений. Без лживых вуалей и масок, скрывающих порою и так очевидную правду. Он видит бесконечное яркое полотно, к которому длинными, провисающими нитями пришиты блеклые человеческие фигурки. Они, может, и рады были бы освободиться, скинуть с себя туманящую разум карнавальную эйфорию, да вот никаким портняжным ножницам не разрезать нитей-ошейников и, уж тем более, никогда не справиться с полотном. Он видит тонкое кружево цветных паутинок из страстей, грехов и пороков, опутывающих людей, которых обманывает их внешняя легкость и прозрачность. И те, кто вовремя не присмотрелся, в конце оказываются скованы по рукам и ногам тяжелыми, стальными цепями. Он тянет к ним руки, желая освободить, разорвать чертовы цепи, вытянуть их на поверхность – Марко почему-то абсолютно точно знает – сейчас он может это сделать. И, чувствуя его движение, карнавал превращается в живое существо, сплетенное из мерцающих потоков. Марко словно наяву видит, как тот недовольно шипит, поднимается на дыбы, зловеще клацает жвалами и хищно прижимается к земле, готовый растерзать того, кто покусился на его жертв. «Тише, тише», - шепчут его губы чужим голосом, и карнавал узнает хозяина. Виновато подбирается ближе, по-кошачьи трется об его ноги. «Не пугай его, он тебя боится» «Я выгляжу так же, как они?» - почти с ужасом спрашивает Марко. Воображение рисует его, прошитого нитками насквозь, намертво запутавшегося в цепях, как мошка в паутине, и ему становится действительно страшно. «Нет». Его зрение на какой-то момент расплывается, и он видит сам себя. Со стороны. Белесая картонная фигурка, такая же как и сотни, и тысячи других – хрупкая, ломкая, но… свободная. Ограниченная одной лишь ниточкой, выходящей из сердца. Не поводком, не ошейником, не цепью и не кандалами. Ниточкой-связью, светящейся в темноте ярко-изумрудными сполохами. Он прослеживает ее взглядом и натыкается на еще одну фигурку. Как подвески на гирлянде, отрешенно думает он. «Догадался, кто это?» «Да. Прости, я начал сомневаться». «Главное, что ты понял». На его глазах тонкая изумрудная нить натягивается, как струна, и неумолимо притягивает две фигурки друг к другу. И, кажется, вот-вот, только протяни руку и сможешь коснуться!.. Марко глубоко вздыхает и открывает глаза.
* * * * * * Тихие воды Большого Канала мелодично плескались о невысокие пороги. Последние лунные блики посеребрили мелкую водную рябь. Фонари давно погасли, не способные заменить настоящего солнца… Карнавал был окончен… На востоке неба рисовалась тонкая светящаяся изнутри паутинка, от которой испуганно меркли прозрачные звезды. А он крепко держал ее ладонь в своей, боясь отпустить, - и впервые ему было так легко и свободно.
Послано - 24 Июня 2013 : 19:07:21
Хороший рассказ. Особенно удался Карнавал и его собирательный образ. Прошу автора обратить внимание на несколько фраз: "Нравной леди",[u] "облачение буквально притягивало к себе взгляды" 0 Буквально - слово паразит и в действительности означает "по буквам", "Внутри карнавала было жарко, как летом. От пожарища исходило вполне ощутимое тепло,[/u] и ему казалось, что он мечется, пытаясь поймать зеленый лист, запутавшийся в языках пламени." - предложение запутано. Внутри карнавала... и почему от ПОЖАРИЩА (слово сильное, знойное) - и вдруг... "ощутимое тепло"... - Здесь чего-то не хватает, лучше переписать это ощущение внутреннего огня.
Послано - 25 Июня 2013 : 08:28:16
Рассказ отличный, красивый язык, выдержанный ритм повествования. Карнавал получился живым и дышащим. Венеция оживает перед глазами. История любви как будто пронизывает описание города и карнавала. Автору спасибо!
Послано - 26 Июня 2013 : 12:23:06
Когда я собиралась принять участи в конкурсе, хотела выбрать именно эту пару героев. Но не сложилось... Поэтому с особым интересом читала рассказ и оценивала, что же смог придумать автор. И вы знаете, мне понравилось, не смотря на тягучий стиль, преобладание описаний над действиями, я почувствовала тот самый дух Карнавала. А описание изнанки даже немного жутковато, так и представляешь себя этой бумажной фигуркой, которая абсолютно бессильна против самой судьбы. Автор фаталист в чистом виде. В общем, рассказ понравился, автор - пиши еще!
Послано - 26 Июня 2013 : 20:15:05
Хорошо. Красиво. И не хочется придираться. А ещё я люблю Венецию и её карнавал, так что просто скажу автору "спасибо".
Послано - 27 Июня 2013 : 15:20:05
Melady, благодарю за конструктивную критику и в целом положительный отзыв. Единственное, что хотелось бы уточнить: моя бета-ридер обращала внимание на словосочетание "нравная леди", но я проверила по словарю Ушакова, и никакой ошибки здесь нет)
Awgust,gmail и вам спасибо за приятные отзывы.
sharon, Вы абсолютно верно подметили про тягучий стиль и преобладание описаний, но спасибо за то, что смогли прочувствовать. Образ карнавала я и старалась сделать ключевым. Рада, если это вышло. Спасибо.
Skeeter, а я, в свою очередь, скажу огромное спасибо Вам за отзыв. Мы с Вами схожи в своей любви к Венеции)
hatin, к сожалению, слышу подобные слова уже не в первый раз, прислушиваюсь, но со стилем ничего сделать не могу, увы. Но все же рада, что Вы оценили язык. И вам спасибо за критику)
Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 27 Июня 2013 15:21:58
Послано - 28 Июня 2013 : 23:35:51
ЛараКр. , степень "зацепления", наверно, все же относится к любителю или не любителю подобного стиля, так что и такое бывает. Спасибо, что хотя бы названием сумела привлечь
Послано - 29 Июня 2013 : 00:06:10
Интересно, живо, но все же главное действующее лицо тут Карнавал. Не уверена, что было необходимо "скакать" по временам - повествование ведется то в прошедшем времени, то в настоящем. Моему личному восприятию мешали две книги: "И духов зла явилась рать..." Брэдбери и "Маска короля" Лесиной. Кто читал, тот поймет, почему... Удачи автору!
Послано - 29 Июня 2013 : 20:34:11
Сиолина, спасибо Вам за лестный отзыв. Насчет скачков по временам Вы правы - не раз замечала за собой подобную страсть. Вы знаете, если проведение некоторых аналогий с Брэдбери мне приятно, то о втором авторе слышать не приходилось. Не могли бы Вы конкретнее объяснить, в чем все-таки дело?
Послано - 30 Июня 2013 : 16:54:51
Мне понравилось то, как автор показал "изнанку" карнавала. Это было хорошо, и это примирило меня с рассказом, который поначалу действительно казался перегруженным описаниями. С другой стороны, если значительно сократить описания, не останется того, что создает в этом рассказе образ Карнавала. В общем, хотя рассказ категорически "не мое" - но я его прочла, и благодарна автору за удачную находку - "изнанку" карнавала.
Послано - 03 Июля 2013 : 20:05:45
Трогательно, романтично. Меня не особо впечатлило, но это уже дело вкуса, написано-то неплохо. Удачи вам, автор, на конкурсе.
Послано - 05 Июля 2013 : 09:20:31
Тягучий, тяжеловесный стиль, мало динамики и много длинных описаний, не всякому такое по вкусу. Люблю чуть больше жизни, сюра и эмоций, но в целом рассказ понравился, особенно удачно прописана "изнанка" карнавала, в атмосферу погружаешься с головой. Удачи автору!
Послано - 05 Июля 2013 : 18:56:23
Немного затянутые описания, чуть бы больше действий, но в целом - понравилось. И особенно понравилась концовка. она как-то удивительно хорошо звучит, как-то к месту, что ли...
Версия для печати
Послано - 24 Июня 2013 : 18:13:29
. Ваш рассказ я прочитала первым.
