«Юлия, Корнелия, Тулия, Флора, Урсула, Оливия, Костанция, Октавия, Тулия, Юлия...». Имена, смешанные со стонами, надежда, вытекающая из боли, кровь омывающая тела, простыни, бинты, пол и... Фотографии. Молодой легат Октавиан, капитан корабля, стоял в дверном проёме и не мог сдержать предательскую слезу, смотря как его воины один за другим уходят в отставку: лишаясь рук, ног, жизней. Сын знаменитого Юлия, который одержал десятки доблестных и умопомрачительных побед, вслушивался в знакомые имена. Да, он знал поименно их всех – каждого в его легионе. Всех, а так же их жен, сыновей, дочерей. С каждым он сражался бок о бок, с каждым он пировал. Конечно, всегда были потери, но не сотнями – в лазарете не хватало места, воины лежали на полу, друг на друге, ожидая хирурга с лазерным ножом.
«Юлия, Корнелия, Тулия, Флора, Урсула, Оливия, Костанция, Октавия, Тулия, Юлия...». Когда Марку отрезали вторую ногу, он отвернулся к стене. Октавиан знал, что тот не выдержал и оборонил скупую слезу. Не от боли, нет, а от того, что он больше никогда не сможет сражаться за честь Империи. Отказавшись от обезболивающих (которых катастрофически не хватало), Марк, как истинный центурион, не позволил себе ни единого стона, только подносил временами сжатую в кулак окровавленную руку к губам. Легат видел, что тот сжимал фотографию. На ней была изображена его красавица жена Оливия, они так и не успели обзавестись детьми, да уже и не успеют – он угасал, а вместе с ним и его род.
«Юлия, Корнелия, Тулия, Флора, Урсула, Оливия, Костанция, Октавия, Тулия, Юлия...». Чем больше сгорало отрезанных конечностей, тем меньше было стонов, тем больше было имён. Все знали, что добрая половина жён уже давно не дождались своих мужей. Что большинство не сможет примет вышедших в раннюю отставку воинов – жить с инвалидом жесточайшее наказание. Все знали. Но все равно шептали имена и прижимали к сердцу фотографии. А все потому, что пока у них были возлюбленные – у них была надежда. Пока они верили, что их ждут, им было ради чего жить. «Да, большинство не дождется, большинство – но не моя». Закаленные воины, грубые, стальные, в чем-то дикие сейчас походили на младенцев. Воины умирали, но покалеченные люди ещё хотели жить.
Так было десять лет назад. Сейчас повзрослевший легат с сухими глазами, но все же мокрым сердцем, смотрел, как в безнадёжной тишине умирала такая же сотня воинов. Все было так же: кровь, уродливые куски обгоревшего мяса, тела друг на друге, хирурги... Все так же и тишина с запахом морфия. Истории повторяются, меняются детали. Обречённость повесилась в воздухе и трупным запахом отравляла сердца солдат. Все чаще тишину нарушал шёпот: «Не отрезай» Хирург откладывал нож и брал шприц с морфием. Теперь обезболивающего было больше чем бинтов. Октавиан не выдержал и ударил по стене – хоть чем-то нужно было убить эту глупую дуру, тишину. Легат не мог понять как так: одним нажатием кнопки он мог уничтожить с лица галактики небольшую планету, но в возвращении утраченных конечностей он был бессилен.
- У нас совет, - погромыхал мелодичный голос.
- Я занят, - не поворачиваясь ответил Легат. Сейчас он меньше всего хотел видеть лицо этой стервы Грации.
- И чем помогаешь умирать этим бедолагам? – фраза, вмешавшая в себе язвительность и фальшивое сочувствие, прозвучала так глупо, что Октавиан еле сдержал ярость.
- Я не понимаю, зачем было их подбирать с поля боя, если они все равно хотят смерти. Я не понимаю, зачем...
- Ты бы поняла, если бы получила звания легата, сражаясь с этими воинами, а не раздвигая ноги перед сенаторами, - Октавиан перешагнул через порог, обернулся и захлопнул дверь. Кажется,
Грации не успела отодвинуться, но ему было плевать. Он сел на кровать к одному из солдат и сидел, пока всё не было кончено.
Перемазанный в крови, вымоченный в поте Октавиан зашел в зал, где проходил совет: легаты уже заждались. Нумерий посапывал, развалившись в кресле. Плотный Публий как всегда что-то пожевывал. Грация яростно полировала сапогами пол; но носу у неё был пластырь.
- Совет начинается, - бросил Октавиан и легаты сразу же, выпрямив спины, расположились в креслах, как будто и не позволяли себе никаких вольностей.
- Как всегда без официальностей? – взглянул в усталые глаза Октавина Нумерий и, получив утвердительный кивок, продолжил, - 173 убитых, 13 раненых. Захвачено 7 жрецов высшего ранга.
- 139 убитых, 9 раненых. Пленных красного уровня нет, - прошептал Публий.
- 212 убитых... И вот, у одного из пленных отобрана карта. Она не совсем понятна, но скорее всего это лабиринты храма, - Грация бросила на стол сверток пергамента.
- 125 убитых, 37 раненых, - вздохнул Октавиан, вглядываясь в чернила пергамента, - Да, нам повезло, это храм. Кезон можешь это спроецировать в 3D? Подбежал юноша, щёки которого ещё не знали бритвы, кинул взгляд на страницы ветхой вещи:
- Разумеется, через час все будет готово.
- Отлично. План действий. Публий с четырьмя когортами движется на юг и нападает с южной стороны. В храм не входить. Ваша задача будет отвлечь внимание оставшихся... эммм... защитников. Нумерий с двумя центуриями ведет артобстрел храма с западной стороны. Я с центурией отправлюсь внутрь, нужно найти этот проклятый артефакт и...
- А что делать мне? – прервала Грация.
Октавиана не зря прозвали Лаконичным:
- Иди на кухню.
Храмы Великой Кошки всегда выделялись элегантностью, но никогда ещё Октавиан не видел такого величия. Тринадцать черно-бело-рыжих цилиндров-близнецов, каждый в высоте более 100 оргий, стояли в круг. Каждый такой «столб» был соединён с двумя соседними трехцветными цилиндриками. Октавиан насчитал 69 цилиндриков между двумя цилиндрами и предположил, что они служили чем-то вроде этажей. Отсюда это выглядело так, словно кто-то соорудил лестницы для великанов; это было грандиознее, чем вид с воздуха. Перелив трех красок на фоне черного оникса, которым планета была почти выстелена, и тяжелой розовой атмосферы выглядел также изящно, как северное сияние в бездушных снегах какой-нибудь далёкой промёрзшей планеты.
Она подошла почти беззвучно: не смотря на оникс и магнитные подошвы. Подошла и обронила руку на плечо:
- Прости, это был жестокий, кровавый день. Мне не приходилось ещё таких видеть...
Грация была не похожа сама на себя, вместо гордой походки – стянутые плечи; подбородок был вдавлен в ребра, а не развевался надменно как римский стяг; обычно наглый взгляд упирался в камень, такой же черный как её глаза – у её предков были восточные корни. Хотя, что нам теперь это говорит? Мы покинули свою родину. И нет теперь ни Востока, ни Запада, ни Средиземноморья. Мы предатели и нам придётся за это расплатиться.
- И ты меня прости – день действительно выдался тяжелым и это ещё только начало.
- Здесь очень странная «природа», ты заметил?
- Да, это, наверное, из-за Храма. Несмотря ни на что, Это на нас тоже действует. Не до безумства к счастью, но мы дичаем. Поэтому я хочу скорее отсюда убраться.
- Так что мне делать?
- Выстави две центурии на охрану кораблей. И приготовь в три отряда по три центурии – будь на связи, если что отправишь ребят на подмогу. Сама в битву не вмешивайся – не хватало нам ещё легата потерять. Сильно болит?
Грация печально улыбнулась и непривычной, неуверенной походкой направилась к своему кораблю. Октавиан посмотрел на плечо: почти оторванная опознавательная нашивка болталась на ветру. Он сорвал её окончательно, положил в карман и подумал: «И зачем столько крови?» На нашивке был изображён своеобразный «Уроборос» из кошки и пса: кошка кусала пса за хвост, а пёс – кошку; а в центре надпись: SPQR.
«Несколько сотен лет назад, когда Империя в совершенстве освоила космоплавание, в отдаленном уголке Млечного пути была найдена большая планетная система пригодная для жизни. Самой жизни на ней собственно найдено не было. Тогда римляне, благородно оставив Землю на растерзание расплодившимся варварам, переселились сюда. И создали новую Космическую Римскую Империю. Цивилизация быстро развивалась. С родиной планеты было перевезено всё что необходимо: рабы, представители флоры и фауны, памятники искусства и достижения технологий. Плодиться римляне начали под стать варварам: собственно сам Рим, в конце концов, стал занимать целую планету.
Новые «земли» покорялись одна за другой. Ораторы на всех трибунах кричали, что Империя достигла небывалого величия. Может быть оно и так, но сравнить было не с чем. Когда очередная «провинция» давилась от избытка населения, конквистадоры отправились осваивать новые земли и на небольшой планете, которая носила название Гермес, были обнаружены остатки-останки другой цивилизации. Конечно, Всеведущий и Всезнающий Сенат созвал представителей всех провинций в Риме и после «хлеба и зрелищ» вопросил: не напакостил ли кто без ведома? Никто не сознался, даже под пытками. Экспедиции были отправлены на все ближайшие планеты, даже самые крошечные, пригодные для жизни. Вскоре было обнаружено ещё с десяток различных сооружений, носящих явно не римский характер. Отправленные для изучения ученые, после того как сделали вывод, что архитектура носит египетско-шумерские признаки, были отправлены затем совсем в другие места. А Сенат тем временем заключил, что раньше в этой планетной системе обитала другая цивилизация, не имеющая ничего общего с Землей, которая уничтожила сама себя. Вывод был сделан, гладиаторские игры проведены, финансирование вооружения повышенно.
Другая группа ученых сделала вывод, что найденные сооружения – это Храмы. Храмы двух типов: в одном поклонялись Кошке-прородительнице, в другом – Псу-сотворителю. Денег на гладиаторские игры не было, и Сенат не стал делать никаких выводов. Постепенно на тех планетах, где были Храмы, жители стали забывать Юпитера и Вулкана, Юнону и Цереру – поклоняться стали новым божествам. Рим славился своей демократией и приверженцев новой религии явно не преследовали.
Все шло своим чередом, пока в очередном Храме не было найдено пророчество. Ни одно пророчество никогда не гласит ничего хорошего, и это не было исключением. Текст довольно мрачноват и приведен будет в приложении к данному пособию, а если кратко, то там говорилось, что сойдется в битве Пес и Кошка, что будет крах и разрушение, и, в третий раз, что победитель будет только один. Интересно, что Кошке-прородительнице поклонялись в основном женщины, а Псу-сотворителю – мужчины. И вышло так, что ничего хорошего не вышло...»
Из запрещённого Римским Сенатом «Пособия по краткой истории Космической Римской Империи» Августа Кривоязвого.
Грация стояла на корабле и наблюдала за ходом битвы по монитору. Подмоги не требовалось. Оставшаяся кучка жрецов защищали Храм – им было тяжело бороться на два фронта, и они не заметили третий. Центурия Октавиана успешно пробралась внутрь Храма. К сожалению «Маятник» не позволял наблюдать за тем, что происходит внутри Храма. Тепловизор тоже не помогал: странный материал был не податлив. Грацию просто отрясло от нетерпения. Это место её угнетало. Делало беспомощной. Она уже представила, как со стыдом будет вспоминать об этом состоянии. Пару раз она пыталась взять себя в руки, но это заканчивалось стычками с мужским полом. «Вот уж дилемма, - думала Грация, - либо ты будешь плаксивой размазнёй, либо ты перейдешь в стычку со своими же».
- Грация, - голос Октавиана выдернул её из мыслей, - срочно командуй отступление, собирай всех на корабли – Храм заминирован.
- А ты, ты когда выберешься?
- Грация!
- Служу Империи!
Розовый цвет неба шагнул на щёки Грации. «Дура! - выругала она себя, - Дура! Дура!». Последнее слово она уже сказала в рацию.
- Простите? – сразу же донёсся голос Публия.
- Публий, отводи центурии к кораблю. Нумерий прикрывай отход Публия.
Центурии отходили – жрецы недоумевали. Рассеянность длилась не долго, видимо командующий у жрецов сообразил, что к чему, либо что-то случилось у Октавиана: защитники повернули к Храму.
- Нумерий, отводи войска. Всем на корабль.
Центурии Нумерия развернулись и победным маршем двинулись в сторону корабля. «Да, только пафоса нам и недоставало», - выругалась Грация, но солдаты шли действительно красиво. Что-то, а красиво действовать римляне умели.
- Грация, что у вас?
- Войска отходят, жрецы не преследуют. Они...
- Что они?
- Они окружают Храм и встают на колени...
- Плутонова... – ругательство было окончено уже не в рацию.
Цербер – местное Солнце – почти влился в Храм. Три легата стояли возле четырёх кораблей, и смотрели как несколько сотен женщин на коленях бьются головой о камень. Все подозревали, что самое плохое случится, когда звезда полностью скроется за Храмом. Октавиан не отвечал. Неожиданно пришёл ветер и, запустив пятерню в головы легатов, начал упорно скидывать волосы на глаза. Холодало. Нарастало беспокойство. Тени двигались всё быстрей и быстрей. Раздался взрыв. Легаты ахнули. Нижний этаж одного из цилиндров укрылся в дыму. А ветер все набегал и набегал. Волнами. Как припой. Каменная пыль попадала в глаза. Глаза было не открыть. Раздался вой: это ветер попал в каменное ущелье. Волна прошла. Легаты открыли глаза: ветер прогнал дым и открыл дыру, образованную дымом. Потом они увидел как среди «аборигенов» идет центурия: схватки не было. Жрецы, видимо, были в религиозном экстазе.
Три корабля были уже в воздухе. В последний, «Арго», забегали солдаты октавианской центурии. Сам легат зашёл последним. На руках у него была девушка.
Когда корабли покинули тропосферу раздался сильный взрыв: Храм перестал существовать.
Легаты собрались на «Арго». Зал был переполнен угрюмым молчанием.
- Что совсем ничего? – в который раз переспросил Публий.
- Только куча кошек на стенах. Был ещё, конечно, золотой бюст Кошки-прородительницы, но мне как-то не до мародёрства было.
- Паршиво, - произнёсла голограмма Спурия. Спурий был главным культуролог Империи, и он направлял экспедицию, - мы были уверены, что в этом Храме должны быть подсказки.
- Ещё не все потеряно, куда нам двигаться дальше?
- На Атлас. Теперь к псам. Координаты я вышлю. Только прокладывайте курс подальше от Аквилона. Там идёт самая настоящая гендерная бойня.
- Так мы же миротворцы, может нам, наоборот, поуспокоить ситуацию? – вмешался в разговор Нумерий.
- Скорее они вас поуспокоят, навечно. И у вас другая задача. Нам нужно предотвратить Апокалипсис. Найдите вторую часть Пророчества.
- Что-нибудь нового ещё удалось узнать? - Октавиан знаком приказал вскочившему Нумерию сесть.
- Слияние Созвездий Кошки и Пса совпадает со временем прихода Апокалипсиса. Теперь этот точно подтверждено. Боюсь, что не выжить ни кошкам, ни псам. Нам нужна вторая часть – работайте. Голограмма Спурия пропала.
- А что за девку ты подобрал? – бросилась вопросом Грация.
- Она была в темнице. Я её освободил.
- А ты у нас рыцарь. А ты уверен, что она не одна из них?
- Я уверен, что она одна из них, - Октавиан пускал по столу стакан с водой из одной руки в другую.
- И зачем ты её взял?
- Она не единственный наш пленник, что ты к ней привязалась?
- Ревнует, - хохотнул Публий, за что и получил подзатыльник.
- И стоило того? Она что-нибудь сказала?
- Нет, не сказала. Да, стоило. Мы – миротворцы, и наше дело как можно больше спасти имперских воинов. То, что сейчас происходит – война кошек и псов – это исправимо; и мы должны это исправить, но так, чтобы при этом пострадало как можно меньше народу.
Октавиан принес пленнице еду. Она сидела в углу, рядом с кроватью, как ребёнок, обхватив руками колени. За три дня она не сказала ни слова, не съела ни крошки. А было видно, что и в темнице её долго не кормили. Октавиан беспокоился за неё – она его заинтересовала. Почему она была закована, почему свои же хотели её смерти? Или не совсем свои? Что-то в этой истории сразу не складывается.
- Что ж не хочешь говорить – давай посидим, - Октавиан съел в ту же позу что и она; он решил, что просидит так сутки и если она так и не выйдет на контакт, то оставит девочку в покое.
Легат решил получше разглядеть её. Она отличалась от остальных жрецов, что защищали храм, может это из-за темницы. Кожа была бледная, бледная: карта вен отчетливо выделялась, придавая девочке голубоватый оттенок. Кости выпирали. Пальцы длинные – непропорциональны телу. Цвет волос определить трудно из-за грязи, но когда-то они видимо были светлыми. И глаза. Он никогда не видел таких голубых глаз. Светло-светло-голубые с несколькими капельками, которые были чуть потемнее. « Как фьорды на Диспатере», - почему-то подумалось легату.
- Октавиан, - в дверь ворвалась Грация, - этот идиот меня не пускал.
- Наверное, это потому, что я велел никого сюда не пускать.
- Пока ты тут со своей этой беседуешь, там Рим громят.
- И гуси его теперь не спасут, - произнёс Октавиан, - я этого ждал. Нам нужно торопиться, пока все не полетело в Тартар. Передай все, чтобы переходили на полную...
- Но там аст..
- Это приказ, - Октавиан хотел обратно присоединиться к игре в молчанку, но девочка стояла и с широко открытыми глазами смотрела на них.
- Что она так пялиться?
- Не груби, Грация. Привет..эээ...девочка.
- Вы вместе? – спросила та, которую назвали девочкой.
- Что? – выпалила Грация, - Я с этим...
- Думаю, она имела в виду, что мы не воюем. Так? – девочка кивнула, - нет мы не воюем.
- Значит ещё не всё потеряно, - девочка улыбнулась.
Они остались вдвоем. Он и эта девочка. Точнее девушка. Когда она поела, умылась и переоделась она уже вовсе не походила на девочку. И она была прекрасно. Но это не важно. Потому что они сейчас оба в гари, голодные, в тесноте летели в маленькой спасательной шлюпке в неизвестном Октавиану направление. Они остались вдвоем. Нет, он не мог поверить. Четыре легиона, четыре лучших имперских легиона потерпели крах. Когда они подлетали к Атласу, возле Парки, на них напали «псы». «Одиссей», «Тесей», «Гектор», а затем и «Арго» (его «Арго»!) – все они «пошли ко дну». Грация, Публий, Нумерий – они все погибли. И все 3987 оставшихся после последней биты воинов, которых он всех знал поименно; их самих и их жен, сыновей и дочерей, которые сейчас жестоко воевали друг с другом. Все 3987. И ещё три легиона.
Октавиан корил себя за то, что не послушал девочку, девушку. Он же сразу знал, что она особенная. И она – Урльса, так её звали – говорила ему, что нельзя лететь на Атлас. Что нужно спасать тех, кого ещё может. Но он не послушал. Он убил тех, кто ему дорог. И больше никого не спасёт. Только её, только эту девушку. Только ради неё он, в полуголодном забытьи рассматривал её татуировки, разгадывал эту карту и прокладывал курс.
Татуировка вскоре закончилась. Вскоре они прибыли. Это была маленькая планета на окраине «планетной системы пригодной для жизни». Названия её Октавиан не знал, да, наверное, никто из римлян и не знал. Когда они приземлились, сил не было, чтобы пошевелить даже пальцем. Он почувствовал, что его кто-то подхватил. Его несли и силы восстанавливались. Уже вскоре он шёл сам. Рядом с ним шла Урльса. А сопровождали их те, кто, видимо, некогда населял ту самую «планетную систему пригодную для жизни». Знание приходило само. Он уже знал, что пророчества не существует. Он уже знал, что Урльса – не римлянка и вообще не с Земли. Он уже знал, что она не одна такая была. Но осталась одна. Он уже знал, что римляне уничтожили себя. Их осталось примерно столько, сколько когда-то осталось орионцев – народ Урльсы. И эти оставшиеся будут ждать, следующих пришельцев. Он уже знал, куда их ведут. Ведут их прямо к Псу и Кошке. Не к Псу-сотворителю, и не к Кошке-прородительнице. А просто к Псу, и просто к Кошке. Он знал уже почти всё. Не знал только одного. И когда его привели в дворец из золота, он, учтиво поклонившись, спросил у Пса и у Кошки:
Послано - 11 Апр 2013 : 01:31:46
Прочитала и интересно стало, специально ли для конкурса был написан этот рассказ или мысль раньше такая появилась? Сразу видно, что вы - поклонник(ца) фантастики. Ваш стиль написания и передача своей мысли...Интересная работа. Единственное, что бросилось в глаза. Когда человеку ноги отризают без обезболивающего, то навряд ли он будет думать о геройстве и совершенно не реагировать на боль. Всё же все мы люди...
Послано - 11 Апр 2013 : 14:39:16
Нет, задумка родилась после того, как мою была узнана тема конкурса. На счёт центуриона, у которого отрезали ногу: это просто приём гиперболизации, довольно свойственный для фантастики. Так было написано вовсе не для того, чтобы показать мужество солдата. Просто рассказ был написан с несвойственной для меня лаконичностью. И для передачи идеи использовался приём контраста. Гиперболизация стала составной для контраста. Конечно, так менее реалистично, но так было необходимо.
Послано - 11 Апр 2013 : 16:33:31
"Грация была не похожа сама на себя, вместо гордой походки – стянутые плечи; подбородок был вдавлен в ребра, а не развевался надменно как римский стяг; обычно наглый взгляд упирался в камень, такой же черный как её глаза – у её предков были восточные корни" - уважаемый Автор, вы читали то, что написали? В одной фразе трижды "был-были-была"... А вы пробовали вдавить подбородок в ребра? Собственный подбородок в собственные ребра? Может, вы - человек-змея? А развевающиеся подбородки вы где видели? А, простите, грамматику вы где изучали? А историю? Корабли Рима носят греческие имена:) Что, на римскую мифологию сил не хватило? Любопытный момент - гибнет около 4000 человек, плюс еще три когорты - и это означает гибель всего Рима. Который, между прочим, распространился по многим планетам. Очевидно, население каждой планеты составляло пару десятков человек. Розовая атмосфера, розовое небо... а на Земле, походу, голубая атмосфера, да? "Карта вен отчетливо выделялась..." - ухихикаться. В общем, я бы сочла это пародией на мыльные космические оперы, но текст явно преподносится, как серьезная научная фантастика. Простите, уважаемый автор, ничего личного, но ваш текст - страшно непрофессиональный бред.
Послано - 17 Апр 2013 : 15:44:32
Не люблю фантастику, просто не мое... Читается как отрывок чего-то большого. Эдак тома на 2-3)) За "карту вен" отдельное спасибо! Классная метафора!я могу даже ее к себе применить))
Послано - 21 Апр 2013 : 01:37:38
История в духе «Очень эпического кина» про легата с «мокрым сердцем» (кстати, уточните пожалуйста, а почему он то легат, то Легат?), про хирургов, которые режут людям руки ножами (кстати, уточните пожалуйста, чем-чем пахнет морфий?), короче – римляне в космосе.
Язык – прекрасен. Примеры:
- У нас совет, - погромыхал мелодичный голос.
- И чем помогаешь умирать этим бедолагам? –
Перемазанный в крови, вымоченный в поте
подбородок был вдавлен в ребра, а не развевался надменно как римский стяг
Зал был переполнен угрюмым молчанием.
Потому что они сейчас оба в гари, голодные, в тесноте летели
Только ради неё он, в полуголодном забытьи рассматривал её татуировки
Что большинство не сможет примет вышедших в раннюю отставку воинов
Послано - 23 Апр 2013 : 20:55:48
Мнение голосовавшего
Картонный Рим в космическом антураже - не моё. Местами сильно хромает логика. Спринт-развязка. Очень странная, к тому же. Ошибки, в том числе, в названии.
Версия для печати
Послано - 11 Апр 2013 : 00:35:04
