Волшебника вызывали? - Волшебство тупика

Резко просвистев в холодном воздухе, поплавок плюхнулся в воду. Отражение алеющего рассвета исказили невесомые круги, разбежавшиеся по поверхности. В роще за рекой сонно запела одинокая сойка. Её трели, похожие на неумелую игру на губной гармошке, разносились далеко-далеко в звенящей утренней тишине, растворялись в распаханном поле за дорогой. Солнце, еще незаметное, прохладное, мягко подсвечивало чуть пожелтевшую листву и верхушки камышей. Речка бежала тихо, с редкими всплесками откуда-то из глубины. Поплавок замер недвижимо, совсем незаметно подрагивая, будто от холода или от страха. Его выдавала леска, лежащая на воде, от которой мурашками разбегались маленькие, с ниточку, волны.

Иван Кривоносцев, рабочий строительной конторы в маленьком городке, одной рукой держал удочку, а другой одновременно подносил ко рту бутерброд с колбасой и тер красные от недосыпа и злых слез глаза. В спешке он забыл дома перчатки, и теперь руки одеревенели от холода. Доев бутерброд, он попытался сосредоточиться на рыбалке, в надежде, что покой и умиротворение, разлитые вокруг, проникнут в него и поселятся там жить.

Но они не спешили в гости. Иван упорно, не отрываясь, смотрел на поплавок, но не видел его. Перед глазами стоял образ жены. Он стоит с её телефоном в руках, с открытой перепиской, она заходит в комнату. В её глазах – вся гамма чувств за мгновение – испуг, вина, возмущение, злость. Тяжелый и долгий скандал из тех, где просто выматываешься от крика и через некоторое время споришь уже о чем-то весьма далеком от повода для раздора. Оба кидают обидные, свинцовые слова, оставляющие внутри саднящие ранки, которых не замечаешь во время спора, но чувствуешь после.

Он не тронул её, а просто ушел.
Сделав несколько кругов по городку, Иван чуть успокоился. Место гнева заняла гнетущая тоска. Слушая металлическое дребезжание где-то в бардачке старенькой иномарки, он мрачно обсасывал острые уголки своих мыслей.

Вот здесь колется – унизительный выговор от Алексея Семеновича, лишение премии, теперь он на волоске от увольнения. Постоянные рассказы Насти о том, что прикупили её подруги. Мужья у них, между прочим, тоже не Абрамовичи. Ну не хочет он кредит на шубу брать, как они! Шутка ли, четыре зарплаты!

Вот тут не то чтобы болит, но так, постоянно ноет: бросил пить совсем. Нельзя. Так сказал усталый пожилой врач в заштопанном халате. А как хочется! Особенно сейчас…

А вот здесь… Здесь больно. До крови, до вымученного стона. Настя Настя… Что же ты, глупенькая. Лежачего же не бьют…

Залив полбака, купив воды, хлеба и колбасы, Иван сгреб в карман последние деньги и поехал на рыбалку. Снасти еще с прошлых выходных лежали в багажнике. Ему просто хотелось посидеть в тишине, вдали от проблем. Все будет хорошо. Он сдюжит. Нужно лишь перетерпеть черную полосу.

Но на рыбалке долгожданный покой не пришел. Удобно устроившись в теплой машине, тяжелые мысли отправились за город вместе с Иваном.
Клев был очень плохой. Рыбе уже было холодно, да и не пойдет она к рыбаку с камнем на сердце. Иван сидел, насупившись, а в голове, словно обломки спутников на орбите, парили в невесомости разные мысли, сталкивались, перемешивались, разлетались в стороны. Почему-то вспомнился отец…Как раз где-то рядом они впервые выехали рыбачить. Потом снова про работу, про Настю… Мысли копились, давили, давили…

Клюет! Иван вскочил, потянул удочку на себя, чувствуя что-то тяжелое, упругое на том конце лески. Голодная блестящая щука, извиваясь, на мгновение показалась из воды, и в следующий миг леска оборвалась. Иван оступился назад и опрокинул ведро с одним-единственным карасиком. Тот выплеснулся на вялую траву и начал судорожно дергаться.

Досада и злость полыхнули внутри с новой силой. Кипя, Иван начал было прилаживать новую оснастку, но резко отбросил удочку в сторону и выматерился.
Щука и опрокинутое ведро окончательно что-то надломили внутри.
«Напьюсь», - мрачно пообещал себе Иван, отпуская карася в речку.

В подъезде было темно и холодно. Старики, живущие на первом этаже, хранили в своих тамбурах пыльный скарб, засушенные фрукты и ягоды, лук и еще много чего. На лестнице этот запах затхлости плавно переходил в сладковатое амбре мусоропровода.

Мягко покачиваясь, Иван ждал лифта, пытаясь рассмотреть что-то в изодранных объявлениях, рекламках и наклейках из-под жвачек. В голове клубился водочный дым, приятно затмевая вид на что-либо находящееся дальше этой минуты.

Проехав в ревущем, будто чрево преисподней, лифте, Иван встал около двери в свою квартиру и полюбовался на нее. Он с детства любил поработать инструментом. Дверь, обивка, косяки, замок – все подобрал и сделал сам. Работа всегда спорилась у него в руках, и вся квартира и дача родителей, до того, как ее пришлось продать, были полны интересными усовершенствованиями, безделушками.

В квартире было темно, только на кухне горел свет. Кот Петька лениво поднял голову, признал пьяного хозяина, зевнул и продолжил спать.
Настя тихо появилась в кухонном проеме и прислонилась спиной к стене. Узкая тень её перечеркнула коридор и легла на заплетающиеся в шнурках руки мужа.

-Молодец, - тихо сказала она, и Ивану послышалась едва заметная злая радость. Хотя, он был очень пьян.
Он плюнул на шнурки и рывком стащил ботинки, забросив их за тумбу. При виде Насти в нем зашевелилось что-то мерзкое.
-Поздравляю, Вань, - услышал он все тот же тихий серьезный голос. – Именно так мужчина решает свои проблемы.
Внутри полыхнуло.
-Ну, так пусть твой новый мужчина мне покажет, как надо их решать, - заплетающимся языком съязвил Иван.
Он попытался протиснуться мимо неё на кухню, но тут одновременно с громким всхлипом почувствовал сильный толчок в грудь. Не удержавшись на ватных ногах, он наступил прямо на Петьку. Кот истошно заорал от боли и отпрыгнул. Иван, ощущая охвативший каждую клеточку его тела горячий гнев, ничего не понимая, наотмашь удар ладонью куда-то в сторону жены.
Он почувствовал, как тяжелая рука врезается в мягкое, теплое и такое родное. Настя ударилась головой о дверь и плашмя упала на пол.

Иван сжимал руль до боли в пальцах, тряся головой в попытке поскорее протрезветь. Машина дребезжала и звенела так, что казалось, вот-вот развалится, двигатель работал на пределе. Дорога, покрытая ямами, рытвинами и темными пятнами небрежных заплаток, была похожа на лицо переболевшего оспой человека.

Настя лежала на заднем сиденье без сознания, с распухшей головой и запавшим языком. Холодный компресс с ее лба слетел на пол, когда Иван проглядел глубокую выбоину. Матеря вороватые власти и дорожников всеми словами, которые мог вспомнить, он несся в районную больницу.

Движение было редким. За окном проносились заброшенные здания – коровники, полусгнившие домики, ржавые гаражи. Изгрызенные невидимым великаном железобетонные плиты и балки, ощерившись арматурой, усеивали округу. Вдалеке величаво и равнодушно дымили заводские трубы.

Иван судорожно пытался собрать прыгающие в голове мысли. Все ли документы взял? Что если тормознут на посту? Что будет с Настей? Почему он такой дурак?..

Дорога резко пошла ровнее и мягче. Замелькали добротные новые домики, хорошие машины. Иван сбавил. Белоречье. Своя Рублевка для местных чинуш. По здешним меркам, конечно. Престижно. Вон и дом главы района виднеется. На пригорке, с красной крышей и трехметровым забором из красного кирпича. Камера, два больших черных джипа перед воротами.

Проклиная себя, главу района и всех вокруг, кто закрыл последнюю больницу в их нищем сером городке, Иван поддал газу. Посмотрел на жену. Она была белая, как простыня.
Дорога вскоре снова покрылась колдобинами.

В больнице ему пришлось накричать на сонную дежурную сестру, начавшую было полным тоски голосом спрашивать документы, справки, регистрацию. Выслушал сбивчивые объяснения и мольбы Ивана, она с надменным видом встала и, качая крупным задом, пошла по коридору за врачом. Иван увидел, что у нее на столе стоял телефон. Он догнал медсестру и резко схватил её за руку.
-У меня жена умирает, дура ты! – злобно гаркнул он в лицо. – Позвони по телефону, человек же ты или нет?
-Телефон не работает, - с едкой нейтральностью ответила сестра. – Отпустите меня, мужчина, я тороплюсь за врачом.

Через пятнадцать минут двое крепких санитаров увезли Настю в лабиринт пахнущих бинтами и медицинским спиртом коридоров. Иван смотрел им вслед и почему-то запомнил, что одно колесико у каталки все время крутилось вокруг своей оси и мешало везти её ровно.
-Стало быть, сделаем операцию, а там все зависит от личной реакции организма, - участливо сказал усатый врач с веселой сетью морщинок в уголках глаз. – Но не переживайте, могло быть гораздо хуже. Думаю, все обойдется.
Иван пожал ему руку и впервые за долгое время почувствовал благодарность и робкую надежду.

Подложив под голову куртку, он с трудом устроился на неудобной жесткой скамейке. Болели голова и сердце. Едва закрыв глаза, он успел радостно почувствовать, что проваливается в сон.

Ивану показалось, что сон длился пару секунд. Потом его грубо пихнули в бок, пнули по свешенной ноге, еще раз задели. Открыв глаза, Иван увидел толкающихся рядом возбужденных и вспотевших людей. Четверо из них были в костюмах, плотные, настороженные. Они жались к одному крупному, громкому человеку с редкими седыми волосами и животом, обтянутым домашним свитером. Быстро моргая заспанными глазами, Иван узнал в загорелом и лощеном лице главу района Алиева. Еще пара человек с кожаными дипломатами стояли в стороне и исподлобья осматривали больничное убранство. Кто-то в углу говорил по телефону.

-Андрюша, меня совершенно не интересует, чем твои хирурги заняты, - послышался голос Алиева. – Его срочно оперировать надо, ты понимаешь или нет? Если мой юрист тут загнется, я вам всем кардабарах устрою! Зови всех, кто есть в городе сюда, мать твою за ногу!

Врач, которому Иван жал недавно руку, стоял мрачнее тучи под этим напором. Потом, не говоря ни слова, развернулся и быстрым, нервным шагом куда-то ушел. Вскоре те же санитары, что увозили Настю, придерживая на бегу шапочки, кубарем вылетели на улицу с каталкой. Расталкивая людей, они ввезли полуголого, судорожно держащегося за окровавленный бок мужчину, и скрылись за хлопающими дверьми.

Иван почувствовал, как его подбрасывает от страха. Он подбежал к сестре, напряженно посматривающей на Алиева, и пробурчал:
-Скажите, а что с женщиной, которую я привез? Можете узнать, пожалуйста?
-Она на операции. Не мешайтесь под ногами, мужчина, имейте терпение.
Он сдержался и сел. Ему еще никогда не было так плохо.

Из противной полудремы его выдернули мягкие, но настойчивые толчки в плечо. Вокруг уже никого не было. Над ним склонился лишь врач по имени Андрей, с добрым лицом. Сейчас оно было усталым и отстраненным.
-Мне очень жаль, Иван Александрович. Операция прошла неудачно. Ваша жена скончалась, не приходя в сознание.
Иван машинально кивнул и испугом поднял глаза на доктора.
-Это как? – тупо спросил он.
Врач Андрей с терпением и вежливым пониманием промолчал.
-Вы что, оперировали этого… - сглотнув, Иван махнул рукой в сторону улицы. – Вместо моей жены?
Врач потупил взгляд и снова промолчал.
-Оперировали или нет?!
-Иван Александрович… - примирительно сказал врач.
Иван оттолкнул его, встал и, пошатываясь двинулся к выходу.
-Иван Александрович, а личные вещи и документы супруги? Их нужно будет забрать…

Хлопнув дверью, он вышел в промозглый осенний вечер. Мелко накрапывал противный дождик, холодно покусывая щеки. Воняло сигаретами и сыростью. Теплый свет из окон больницы подсвечивал морось. Где-то за домом залаяла собака. На улице не было ни души, лишь вдалеке, с рюкзаком и в шапке с помпончиком пробежал школьник, возвращаясь с продленки или какой-нибудь секции.

Иван поднял глаза к темному, низкому небу. Вдохнул. А затем, крича и разбивая кулаки в кровь, стал лупить искрошившуюся стену больницы.
-Почему?! Почему-у-у? Она не виновата! Это я! Я!
На его дикие крики сразу же повылезали из окон любопытные головы. Кто-то выглянул с верхнего этажа больницы.
Он кричал долго, до тех пор, пока не сорвал голос и не начал издавать уже жалкий писклявый стон.
-Прошу… Прошу, верни её! Прошу… Я готов на все, что угодно! Я отдал бы все…
Подошел охранник с ближней проходной, неуверенно постоял рядом и отошел.
Дождь перестал. Иван отрешенно сел в автомобиль и завел мотор.

Дома он выгреб всю заначку из-под шкафа и накупил водки, хлеба, корма для хромающего Петьки и пельменей. Звеня покупками, он пришел домой, открыл бутылку и выпил подряд три рюмки. Покосился на тяжелый пакет, брошенный у холодильника.
«Надеюсь, я умру», - подумал он, и выпил еще.

Иван пил, не переставая, семь дней. Он пил, валялся в забытьи, закидывал в рот что-то съедобное и снова пил. Он потерял счет времени, оброс, начал издавать неприятный запах. Звонили знакомые, звонили из больницы насчет результатов вскрытия, стучался в дверь участковый. Он не отвечал никому. Лишь спотыкаясь о пустые бутылки, брел к холодильнику за новой, ощущая тошнотворную пустоту в голове.

На восьмой день, с самого утра начал звонить телефон. Он звонил где-то полчаса, после чего Иван сполз с вонючего месива белья и остатков еды и оборвал шнур. Приложившись к бутылке, Иван с недоумением услышал, как телефон настойчиво зазвонил снова.

-Иван, доброе утро, - услышал он в трубке жизнерадостный голос. – Мы прибываем через двадцать минут. Приводите себя в порядок и выходите на улицу.

-Ты кто? – сипло проскрипел Иван. Даже говорить ему было трудно.
-Как кто? – жизнерадостный искренне удивился. – Вы же сами к нам обратились. Забыли? Ну ничего, спускайтесь быстрее. У нас плотный график.
-Вы меня с кем-то спутали. До свидания.
-Нет-нет, Иван Александрович Кривоносцев, год рождения одна тысяча девятьсот семьдесят третий, вдовец, детей нет, проживаете в многоэтажке около пруда на пятом этаже.

«Поняли, что это я её убил. А, к черту все. Мне уже наплевать», - подумал Иван.
-Хорошо, только не ломайте дверь. Я сам выйду.

Поразмыслив, он решил, что сдаваться в таком виде нельзя. Вымылся, побрился, брезгливо осмотрел одутловатое и осунувшееся лицо, надел чистые вещи и без единой мысли шагнул через порог.

На улице было прохладно, но солнечно. Во дворе ни души. Только старушка выбивала пыльный ковер, перевешенный через качели. Гулкие шлепки разносились по всему двору и отражались от домов. Больше ни единой души. Никаких полицейских машин, отрядов, блокировавших выход.

Иван с волнением огляделся и пошел по направлению к небольшому прудику по дорожке между домами. Вдруг до его ушей донесся странный звук. Он становился все громче и шел откуда-то сверху. Иван задрал голову и увидел медленно спускающийся вертолет нежно-голубого цвета. Описывая широкую спираль, он все приближался, и вскоре завис прямо над пустырем рядом с прудом. Мощный поток воздуха срывал последние листья, упрямо цепляющиеся за слабые деревца, колыхал пожухлую осеннюю траву, пускал быструю рябь по воде. Иван с открытым ртом смотрел, как из открытой дверцы выпрыгивает молодой парень в дорогом костюме, со смехом что-то показывает пилоту и, пригнувшись, отбегает в сторону. Вертолет повисел немного, затем развернулся и, быстро набрав высоту, исчез в осенней небесной голубизне.

-Иван! Наконец-то! Очень рад Вас видеть, - с искренней улыбкой подбежал парень и пожал руку. – Меня зовут Велимир. На ближайшие сутки я в Вашем распоряжении.
-Вы кто? – непонимающе спросил ошарашенный Иван.
-Я уполномочен на то, чтобы помочь Вам сделать жизнь лучше, исправить ошибки прошлого и избавиться от гнета проблем. Мне разрешено использовать широкий спектр навыков и инструментов. Если честно, понимаю Ваше удивление – мы работаем в таком формате очень редко. Но Ваш призыв не мог оставить нас равнодушными… Кстати, вот здесь нужно подписать, чистая формальность.

Велимир вложил в руки Ивану планшет с матовой бумагой высочайшего качества, услужливо щёлкнул ручкой «Паркер» с золотым стержнем.
-В обмен на помощь, после жизни Ваша душа поступает в наше полное распоряжение.
Иван замер над бумагой, растерявшись.
-В смысле… а это как?
-Понимаете, я должен исполнить все, что вы скажете. А это очень затратно. Час моей работы стоит больше, чем вы когда-либо заработаете. Да и думаю, больше, чем вся планета заработает. Поэтому, нам приходится принимать оплату чем-то более существенным, чем презренный металл… Понимаете?

-Вы сможете вернуть Настю?
Велимир расплылся в душевной улыбке.
-Если изволите, это первое, что я для Вас сделаю.
Иван пару секунд напряженно думал, а затем твердой рукой поставил подпись в договоре.

Велимир радостно потер руки и даже подпрыгнул от восторга.
-Вы молодец, это чудесно! – рассмеялся он. – Сутки пошли. Что делаем?
-К Насте? – неуверенно сказал Иван. Он даже не представлял, что можно было сделать.
-Сию минуту! Она находится в городском морге номер два. При районной больнице. Где ваш автомобиль?
-Ммм… во дворе, - все еще растерянно ответил Иван.
-Быстрее, надо спешить!

Бегом они направились к подъезду. Иван стал искать глазами свою машину, но с ужасом понял, что её нет.
-Она пропала!
-А это что, Иван? – укоризненно спросил Велимир, указывая на шикарный матовый мерседес.
-Нет, у меня была другая…
-У вас же ключи от мерседеса в руке! Хватит тратить время, быстрее садитесь.
Потрясенный Иван открыл дверь, сел в невероятно удобное кресло, вдохнул дорогой роскошный запах и провел рукой по ребристому рулю, обитому кожей.
-Она настоящая.
Велимир усмехнулся.

Машина завелась мягко, даже вкрадчиво. Вести её было одно удовольствие. Велимир открыл окно и закурил простую сигарету.
-А можно сделать так, чтобы дорога была ровной? – спросил Иван, смотря на искореженный неровностями двор.
-Да пожалуйста, - пожал плечами пассажир.

В обычном городке в богом забытой российской глубинке раскинулись идеальные дороги европейского качества. Гладкий, как зеркало, зернистый асфальт с разметкой, выверенной до миллиметра. Водители выезжали из своих дворов на это чудо и, переполненные изумлением, задавались вопросами, когда власти успели все это сделать и откуда вдруг взяли деньги.
Дорога за городом превратилась в широкий немецкий автобан. Мерседес летел со скоростью ветра и, казалось, не касался поверхности. Он слушался любого легчайшего, плавного поворота руля и ехал совершенно бесшумно.

Велимир напевал какую-то песенку и с любопытством смотрел по сторонам. Когда они проезжали Белоречье, он указал на дом на пригорке и сказал:
-Богатенько живут.
Иван согласно кивнул, а потом его словно током ударило. Это дом Алиева! Этого мерзкого бандита. По всей области ходили слухи, как он разбирался с людьми, мешающими ему пополнять свои запасы. А еще… еще он убил Настю!
Иван повернул к дому с высоким забором и остановился на обочине.

-Видишь дом? Там живет очень плохой человек. Я хочу, чтобы ты справедливо его наказал.
Велимир торжественно кивнул, снял пиджак, засучил рукава дорогой рубашки и неспешно направился к дому. Его заметили через камеру, и в приоткрывшиеся ворота вышел громила с пистолетом. Велимир улыбнулся и повел рукой.

Верхний этаж дома ослепительно вспыхнул, а затем из окон вырвалось пламя. Раздался треск стекла и рев огня. Густой черный дым повалил к небу. Джипы, стоявшие перед воротами, внезапно снялись с ручников и медленно покатились в овраг.

-Велимир! - закричал Иван. – Никого не убивай! Не надо!
-Отличная душа нам досталась, - склонил голову в знак уважения Велимир, и хищная улыбка исказила его красивое лицо.

Второй этаж загорелся, как сухая солома. Из дома донеслись крики, и на лужайку выбежали задыхающиеся дети и пожилая сиделка. В следующий момент весь дом потонул в ослепительной вспышке и надрывном реве дикого пожара.

-Поехали, - спокойно сказал Велимир, вернувшись в машину и надев пиджак. – Совсем скоро в деревеньке неподалеку найдут труп коллеги Алиева, пропавшего год назад. На ноже, загнанным по рукоятку в сердце, будут найдены отпечатки главы района, любящего отца и преданного родине чиновника. Он сядет очень надолго, а все его черное состояние будет быстро пущено по ветру. Ты удовлетворен местью?
Иван, подавленный и одновременно возбужденный увиденным, промолчал.

Велимир и Иван спокойно прошли в морг, и никто не задал им неудобных вопросов. Настя лежала тихая и чуть посиневшая, укутанная простыней. На ноге, будто вытесанной из камня, висела бирочка. Ледяная и мрачная тишина охраняла её покой.

Велимир подошел к ней и вопросительно посмотрел на спутника. Тот кивнул. Велимир положил руку на лоб Насте и замер.

В неё будто резко вкачали краски, и она вскрикнула, как от внезапного укола. На щеках проступил румянец, а в остекленевшие глаза вернулась жизнь, изумленная и ошарашенная произошедшим.

-Пусть она забудет про ссоры и полюбит меня, как в молодости, - быстро и с мукой в сердце проговорил Иван.

Велимир кивнул и отошел в сторону.
-Ванечка! Где… где мы?! Что происходит? – в ужасе залепетала Настя, увидев мужа.
-Все хорошо, все хорошо, пойдем скорее – он взял её под руки, выкинул мерзкую бирку, помог спуститься на холодный пол и повел к выходу.
-Велимир! – шепнул он от двери. – Оживи всех этих людей… тоже. Пожалуйста. И сделай так, чтобы все, кто приходит в больницу наверху, излечивались от любой болезни.

Оглушенный, контуженный всеми чудесами, творящимися вокруг, Иван вел под руку теплую, родную, любимую Настю, и млел.
Он принес её на руках, уснувшую, в квартиру, и укрыл теплым пледом. Велимир уже сидел на кухне и курил, задумчиво уставившись в окно. В левой руке сигарета, правая треплет за ухом счастливого Петьку. Иван тихо зашел и сел на табурет.

-Тебе все понравилось? – Велимир даже не посмотрел на него.
-Это все не иллюзия? Это не развеется? Это на всю жизнь?
-Да, конечно, условия контракта очень выгодные. У тебя осталось несколько часов, пользуйся ими.
-Пусть она будет счастливой… Настя. Мы хотим детей родить.
-Без проблем.
-И… денег, - почему-то робко сказал Иван.
-У вас не будет нужны до конца жизни.
Иван замолчал, не веря, что вот так, все легко.
-Ааа… А городу можно лучше сделать? Чтобы все жили хорошо… Нет, всей стране?
-Нет, Ваня, извини. Это запрещено. Все-таки есть определенный баланс, который мне нельзя нарушать.
-Ну ладно, - мозг Ивана лихорадочно работал, думая, чтобы еще попросить.
Дым от сигареты Велимира клубился спокойно и ровно, а мыслей становилось все больше. Они мучительно давили. Наконец, Иван, подавленный окончательно, сказал:
-Мне больше ничего не надо.

Велимир резко повернул голову и посмотрел долгим взглядом прямо в глаза Ивану. У того по спину пробежали мурашки.
-Вот и славно.
Велимир затушил сигарету прямо об стол, встал и холодно улыбнулся.
-Не люблю долгих прощаний. Было приятно поработать с Вами. До скорых встреч.

Ослепительная вспышка заставила Ивана поморщиться. Когда он открыл глаза, на кухне уже никого не было.
Он прислушался к мерному дребезжанию холодильника, к еле слышному урчанию Петьки и вздохнул. Впереди вся жизнь, и он больше не повторит предыдущих ошибок.
С легким сердцем Иван встал и пошел в спальню, в мягкие объятия Насти. Его быстро сморил сон, и видел он только приятное будущее.

-Это очень тяжелый случай, коллега, - сказал мужчина в белом халате, дочитав клиническую картину и запись разговоров с пациентом. – И очень интересный. Не знал, что на фоне белой горячки могут развиться такие яркие и глубокие галлюцинации.

-Действительно. Это уникальный экземпляр. После смерти близкого человека и долгого запоя все обычно выглядит куда грустнее… Можно попробовать на нем самые передовые разработки.

Иван лежал, повязанный по рукам и ногам, с блаженной улыбкой на лице. Он был надежно зафиксирован на кровати в маленькой комнатке с голыми стенами. Ему было удобно и комфортно.

Он с Настей, и она снова любит его.

А контракт выполнять еще очень не скоро…

Я - кошка. Хожу где вздумается, гуляю сама по себе.

Отредактировано - Дервиш 09 Ноябр 2015 23:23:12

Спасибо за отзыв!
У меня сначала тоже были сомнения по поводу соответствия теме. Но я подумал, что суть конкурса в том, чтобы авторы придумали интересного "волшебника" и его интересное внедрение в сюжет, а вовсе не создали подлинно волшебную реальность. :)

Благодарю за советы) Буду совершенствоваться.

Формализм)

Золотой "паркер" сразу насторожил, повеяло "понтами".

Развязка, конечно, расстроила.
Отдельная тема для размышлений - безумство (то есть отсутствие в разумном мире) как плата за ощущение счастья.

Так уж вышло - не крестись -
Когти золотом ковать! (с)

Добрый день, автор.

Рассказ Ваш, скажем так - простен и прелестен, потому буду придираться и прикапываться как к уже состоявшемуся хорошему тексту.

Есть помарки и опечатки. Нужно вычитать.
Всё до появления вертолёта описано феноменально хорошо. Далее меня покоробил сам вертолёт. Не то, совсем не то. Рассказ сталкивает обычные вещи и наделяет их другим значением - значит, следовало продолжать в том же духе - никаких вертолётов, никакого пижонства.
Развязка хороша, но не реализована на свой максимум. Можно сделать еще лучше, к тому же - если добавить немного событий в серединке. Нужно, чтобы читатель поверил в реализм ситуации, потому ангел/демон должен более простым и самодостаточным, а дальнейшие сцены пребывания с женой должны описаться более подробно, более буднично и производить впечатление счастливого конца и для ГГ, и для рассказа. Скомканность - минус.

Хочу увидеть рассказ после переработки.