Чудесная должность - конкурс: Искра

Высокий мужчина, облачённый в зелёный балахон с капюшоном скрывающим лицо, вошёл в комнату. Высокий потолок, мощёные декоративным камнем стены и пол, окон нет. Освещение слабое, только огоньки на оплывших свечах в кованых подсвечниках медленно двигаются в завораживающем танце. Мужчине этого достаточно - он знает всё по памяти. Подошёл к массивному дубовому столу, стоящему у правой стены. Он служит ему уже долгие годы. Улыбнувшись, провёл рукой по кожаному чехлу с инструментами. Они всегда лежат на столе, на одном и том же месте. Достал их, касаясь каждого: тонкие скальпели, щипцы, зажимы, иглы. Полюбовавшись, аккуратно сложил все на место. Окинул взглядом колодки: их шесть, все разного размера, от четырёх до восьми дюймов. Умелая работа мастера – маленькие, усиленные магическими рунами, буквально, нерушимые. В мисках и крохотных склянках порошки и зелья, о свойствах которых ведает лишь хозяин этого подвала. Жгучий перец с полей Гуатарго, слезоточивый лук Михарай, цветы Иисты и семена Пардена – незаменимые средства в его тонкой работе.

На стене, что над столом, висят плети и перья, тоже разные по толщине и размеру. Облизав пересохшие от волнения губы, мужчина оглянулся на противоположную стену. Кандалы из дурадарского серебра, холодные, но столь чарующие. Любой, кто владеет магией, тут же теряет всю силу и чем её больше, тем крепче оковы.

Мужчина прошёл вглубь комнаты, сел в любимое кресло перед камином; откинув голову, посмотрел вверх. Клетки, весящие у самого потолка, были безмятежны, словно корабли в штиль, сегодня все они пусты. С виду обычные железные клетки, не больше двенадцати дюймов, только магические печати на дне делают их уникальными. Такие способны удержать даже хараматского Чухапрыла.

Подбросив поленьев в камин, мужчина закрыл глаза, слушая, как потрескивает сухая древесина. Он чувствовал себя в безопасности. Здесь спокойно думалось. О разном: о себе, о работе, о людях и их постоянных распрях – всё это такая ерунда и чушь в его понимании. Похолодало. Поленья догорали, уже тлели головешками, углями. Поёжившись, он несколько раз надавил ногой на меха - огонь вновь заиграл яркими красками. Хорошо.

Вдруг, будто далёким эхом, слуха коснулся звонкий, как горный ручей, звук дверного колокольчика. Мужчина встрепенулся и, сделав глубокий вдох, направился к выходу. Поднялся по винтовой лестнице. Прошёл через гостиную, богато декорированную красным и золотым цветом.

Полуденное солнце, проникающее в окна, неприятно било в глаза. Мужчина поморщился и, прищурившись, подошёл к входной двери; выдержав паузу, открыл.

- О, слава Раде, богине рассвета! – маленький, похожий на шар, человек подпрыгнул на месте, сверкнув гладкой, как начищенное блюдце, лысиной. – Я уж боялся, что домом ошибся или что вас нет, или…

- Чего тебе? – рычащим басом спросил мужчина, сверкнув зелёными с медовой короной глазами.

- Я это… ну, мне ваш адрес дали и... - блеял сиплым тенором круглый человечек, постоянно озираясь по сторонам, будто опасаясь чего-то.

- Что «и»? - потребовал разъяснения хозяин дома.

- Вы ведь Кхард, знаменитый…

- Допустим, - перебил тот. – Дальше что?

- Ну, мне…как бы это сказать, - круглый замялся, опустил голову. – Ну, это… вы же поняли, да?

- Если ты по рекомендации, значит, объяснили как я работаю. И о сроках тоже в курсе, - Кхард выпрямился, став почти вдвое выше собеседника.

- Да, - кивнул толстяк, чуть заметно улыбнувшись. – Вот, - он достал из-за пазухи конверт и звонкий мешочек. Кхард взял конверт, затем деньги. – Только прошу, пусть это будет, - дверь захлопнулась. – Анонимно…

Кхард вернулся в холл. Задёрнул шторы, зажёг свечи и только теперь скинул капюшон, высвободив голову из душного плена. Лоб вспотел, крупные чешуйки на голове зудели, вздулись, перестали плотно прилегать - похоже, осенняя линька. Роговые наросты стали больше в последнее время – это раздражало Кхарда. Он почесал голову. Взросление у драконьих бастардов так и происходит. Значит, вскоре он станет ещё уродливей.

Он - изгой, таких не любят. Мать увлеклась белокурым красавцем. Кто ж знал, что это двухсоттонная рептилия, обладающая магией, обернувшаяся статным мужчиной? Правильно – никто. До тех пор, пока Кхард не родился. Тут и начались проблемы, насмешки, гонения. Мать закололи уличные бандиты, когда Кхарду было двенадцать. Из-за пары монет, что она заработала, продавая украшения из речных ракушек. Жизнь для Кхарда казалось законченной, он даже с собой решил покончить. Без родных, без средств к существованию, без права на работу, его презирал и ненавидел каждый: от высокородных господ до бездомного бродяги. Но всё как-то закрутилось, завертелось: встреча со старым Пирбуди, обучение ремеслу, долгие бессонные ночи перед книгами.

Драконьи бастарды не обладают магией и не умеют менять облик. Из «подарков» от родителя - только голова, местами покрытая чешуёй, рога, сухие черты лица, глаза особых цветов, острые зубы, высокий рост и скверный характер. Хотя, быть может, это личное качество Кхарда. И только после долгих лет обучения и работы пришли богатство и покой.

Мужчина выпрямился. Хватит воспоминаниям придаваться – работа ждать не будет. Деньги были пересчитаны и с трепетом переложены в сундук к другим монетам и золоту. Аккуратно, одна к другой, размер к размеру, номинал к номиналу. Странная страсть. Теперь можно и письмо вскрыть. Кхард уселся за конторку, прочитал пожелание клиента. Потёр подбородок, что-то вспомнил, щёлкнул пальцем и пошёл к резной книжной полке из морёного дуба. Взял нужную книгу в багряной обложке, пробежал взглядом по оглавлению, нашёл нужный параграф, перелистнул и принялся читать. Снова вернулся к столу, сделал записи на листке, в виде формулы. Опять принялся читать, бубня себе под нос. Затем достал из ящика стола лунную карту, а из конторки циркуль и линейку. Пошагал циркулем, поотмерял линейкой и снова что-то записал. Вновь принялся читать. Он был настолько увлечён, что ни голод, ни жажда его сейчас не интересовали. Такое задание выпало ему впервые, поэтому он нервничал и старался быть готов к нему на отлично. К ночи Кхард исписал почти целую тетрадь и потратил две банки чернил, но дошёл до конечного результата. Достал карту континента и, в который раз, поиграв линейками и циркулем, обвёл кругом лес.

Роща располагалась в сутках езды от Мозвилля, города, где сейчас жил Кхард. Он не сидел подолгу на одном месте, часто переезжал, так как не любил, когда ползли слухи о его внешности. Завтра он пополнит запасы и к ночи займётся практической частью работы. Случай пикантный. Это возбуждало Кхарда, его интерес, азарт, но раньше третьей фазы луны приниматься за работу нет смысла. Придётся ждать.

***

На рынке нашёлся тот, кто был готов доставить незнакомца в балахоне к роще Митрэн. Запрошенный гонорар был высок, но выбора у Кхарда не было. Расплатившись, он договорился встретиться у ворот в полночь. Драконий бастрад знал с кем ему предстоит иметь дело, поэтому сборы не заняли много времени. Походная сумка была собрана за четверть часа. Остальная часть дня прошла в домашних хлопотах и подготовке места для гостя в подвале.

Извозчик ждал в нужном месте в нужное время. Кхард тоже не опоздал – не любил он этого.

- Трогай! – скомандовал он, усевшись в повозку.

- Как изволите, милсдарь, - повозка тронулась. Старик оставался невозмутим, казалось, его в этом мире нечем удивить. Внешне он скорее напоминал старого боцмана с корабля флибустьеров иль корсаров: косматая борода, густые брови, беззубый рот и лишь один глаз, на месте второго глубокий шрам, нанесённый лапой крупного зверя. Кхард засмотрелся, изучая эту уникальную, в своём узоре, травму. – Нравится? – старик ухмыльнулся. – Это подарок от одного знакомого. Он меня трижды предупреждал, чтоб я той дорогой не ходил. Не послушал. Молодой был, горячий. Вот и потрепали гнолльские рейдеры. Сучьи дети!..

- Мне не интересна твоя слезливая история, старик, - брезгливо фыркнул Кхард. - Сумму сделки мы уже обсудили. Ни монетой больше платить не собираюсь.

- Эка какая вы птица, милсдарь, - старик цокнул языком. – Негоже так с пожилым человеком разговор держать. Нам, уродам, надо держаться вместе.

- Закрой рот, старик, и погоняй свою клячу! – возмутился драконий бастрад. – Я свой хлеб потом и кровью зарабатываю. Деньгам цену знаю. Не желаешь ехать – тормози. Другого извозчика найду. А на жалость мне давить не надо – я на этом уже собаку съел.

- Ваше право, милсдарь, – улыбнулся старик. – Не буду более докучать.

Дорога была дальняя, а старик болтливый. Минула ночь, солнце неуклонно близилось к зениту – это раздражало Кхарда больше всего. Голова снова зудела, солнце слепило, а жара не давала спокойно спать. Тем ни менее извозчик был не только пустозвоном. Из всего потока бескрайнего бубнежа удалось выделить полезную информацию: оказывается, люд предпочитает обходить рощу стороной, мол, злой дух там поселился. Лошадей щипает, путникам одежду рвёт, кусается, ругается пошло, мяса требует да маленькие печати с проклятьями оставляет: то на икоту, то на тошноту, а бывает и на расстройство кишечника. Кхард размышлял:

«Исходя из расчётов, там не должно быть неупокоенных духов. Захоронений на этой территории никогда не было. Недавно убиенный?», - драконий бастрад знал о духах достаточно. Даже пару фокусов знал по отпугиванию, но в открытую с ними никогда не встречался. Только в теории. Это сильно усложняло задачу, ведь дух, если он действительно есть, будет мешать миссии, может спугнуть образец. К такому Кхард был не готов.

***

Сутки спустя: к ночи, как и просчитал Кхард, повозка добралась до Митрэна. По договору извозчик ждал за пределами рощи, в то время как сам драконий бастард, взяв всё необходимое, отправился на охоту. Осторожно, так, чтоб не привлечь внимание обитающего здесь духа.

Лес играл красками, невзирая на позднее время: чувствовалось присутствие ночных хищников – время охоты; невзрачный, но голосистый Полуночник заливисто щебетал свою ночную серенаду. Цветы небесные вспышки, растелившиеся ковром по земле, переливались яркими флуоресцентными красками: жёлтой, голубой, фиолетовой, нежно-розовой. С виду одни как колокольчики, другие, как лилии, они - визитная карточка королевства в это время года. Такие больше нигде не растут. Кхард замер. Прислушался. Из цветов доносилась нежная мелодия. Тихо, словно кот, мужчина подкрался ближе, оценил: фея – лунная танцовщица, абсолютно обнажённая – редкий экземпляр, возможно, жрица. Ростом около десяти дюймов. Но, несмотря на миниатюрность, можно было разглядеть её изящные изгибы тела, упругую юную грудь, покатые бёдра и неповторимые, торчащие дыбом, короткие алые волосы. Казалось, у неё на макушке горит огонёк. Маленькое и удивительно грациозное создание, парило в воздухе без крыльев, обратившись в лазурный свет. Фея подлетела к одному из цветков, сделала пируэт в воздухе и приземлилась. Драконий бастард ждал. Он знал, что лунная танцовщица вот-вот начнёт представление.

Фея коснулась цветка, тот полыхнул яркой вспышкой, разбрасывая флуоресцентную пыльцу, мелодично зазвенел, взывая к таинственному и невероятно красивому танцу. Воздев руки к небу, она воспарила, выгнулась, будто демонстрируя своё маленькое и удивительно стройное тельце. Её руки двигались, медленно и плавно вычерчивая парящей в воздухе пыльцой древние символы и узоры. Фея кружилась, изгибалась, будто маленькая кошка, цепляла кончиками пальцев цветы, заставляя их звенеть и испускать фейерверки цветных красок. Чем быстрее двигалась ночная танцовщица, тем ритмичней становился звон небесных вспышек. У Кхарда закружилась голова, он будто начал погружаться в транс, повинуясь приказам танца. Знаменитые блуждающие огоньки! Говорят, что тот, кто увидит их, потеряет себя, забудется, сгинет во владениях фей. Отчасти это правда. Только дело не в танце, а в токсичной пыльце, что выбрасывают вспышки во время цветения. Отсюда и эйфория, галлюцинации, частичная потеря памяти, а в случаях передозировки и летальные исходы. Но какой от них аромат! Невероятный, кисло-сладкий, как у вишни, с нотками дорогих заморских пряностей, таких, как шафран и корень калгана. Драконий бастард знал это и был готов всецело. Он был в курсе, что в этот момент фея наиболее уязвима и так её проще всего поймать. Но вдруг звуки в одно мгновение стихли – лунная танцовщица замерла. Тишину разрезал хлопок крыльев: филин – ночной охотник, спикировал с дерева, решив поживиться нежной плотью феи. Кхард не успел отреагировать вовремя – похоже, всё-таки, вдохнул токсина: реакция замедлилась, мышление тоже. С приближающейся птицей ускользал шанс заполучить желанный экземпляр. Мужчина зажмурился. Громкий шлепок! Что-то с шумом повалилось, вновь захлопали крылья.

- Ты на кого лапу поднял? – тонкий голосок звучал по-бандитски напористо. Кхард открыл глаза. Филин спиной лежал на земле, бил крыльями, пытаясь подняться. На нём сидела фея и бранно сквернословила, изо всей силы молотя его кулаками по голове. – Петух ты Хейторский! Да я из тебя сама жаркое сделаю, урод!

Мужчина потряс головой, дал себе пощёчину. В его понимании подобное - ни что иное, как галлюцинации на фоне токсинов. Ну не может фея быть такой бойкой! Они все, как одна, пугливые плаксы, а эта будто и не фея вовсе. Морок не сходил. Кхард ущипнул себя – больно. Результат: слёзы брызнули из глаз и только, значит - правда. Взяв себя в руки, драконий бастрад сделал точный выпад, захватив фею в мешок. Ошалевший филин понял, что опасность миновала, тут же взмыл в небо и улетел прочь. Свёрток стал нагреваться, значит, фея пришла в себя после легкого удара. Буквально в один прыжок Кхард вернулся к своему укрытию, открыл клетку, закинул в неё мешок и тут же захлопнул дверцу, повесив замок. Ткань вспыхнула, истлев в считаные секунды.

- Да что за день такой! – фея пнула клетку ногой. – Что не гость, так баран необразованный. Среди вашего рода есть нормальные особи? – Кхард молча усмехнулся, взял клетку за ручку и пошёл обратно. Он уже ничего не боялся – нет здесь злого духа, только фея, непохожая на других. Теперь понятно - кто пакостит путникам в этих краях. – Э? Чё молчишь, чешуйчатый? Или язык проглотил? – драконий бастрад ощутил, как кровь начинает вскипать, появилось непреодолимое желание свернуть эту маленькую шею, вырвать ей язык, переломать кости, втоптать в грязь, но сдержался, продолжил идти. – За живое задела, значит? Так у твоих это было по обоюдному или так, у маманьки день не задался?

Кхард остановился, заскрипел зубами, сжал кулаки до белых костяшек, скинул капюшон и, подняв клетку к лицу, спокойно, проговаривая каждое слово, сказал:

- Я собиратель слёз. Специализируюсь на феях. Поэтому дам тебе шанс поострить, пока я не начал работу. Поверь, ещё ни одна фея не ушла от меня, не пролив хотя бы слезинки. И ты не будешь исключением, - мужчина хищно осклабился. – А потом повешу клетку в чёрном квартале, пусть каждая мразь пялится и обсуждает твоё тело, - драконий бастард вошёл во вкус. - Любишь пошалить? Погулять голышом? Отлично! Теперь остаток жизни будешь в таком виде жить.

Фея насупилась, маленькие пухлые губки задрожали от досады, но слёз она не проронила. В глазах читалось: «Не дождёшься!», - и это лишь повышало азарт собирателя слёз – он любил сложные задания.

Дорога домой была тихой. Фея, не желая говорить, отвернулась. Усевшись в углу, она поджала колени и опустила голову. Кхард тоже молчал. Ему не с кем и не о чем говорить – не его это. Извозчика тоже будто подменили. Когда собиратель слёз вернулся, старик понимающе кивнул и, не дожидаясь шаблонного «Поехали!», направился к Мозвиллю.

***

Повозка вернулась в город к просчитанному времени – глубокой ночью. Накрыв клетку тканью, собиратель слёз быстрым шагом направился к себе. Тёмное время суток было выбрано неспроста. Было несколько неприятных случаев, когда он возвращался днём и феи-истерички, своим ором о похищении и насилии привлекали внимания общественности и, как следствие, органов порядка. Приходилось подолгу объяснять причину и цель захвата фей, платить стражникам за молчание, так как кодекс его работы требовал анонимности клиентов. Бывало, даже расписки писал и получал уведомление о выселении из города. Вот так и была выведена несложная формула его ночной жизни. Но этот экземпляр не переставал его удивлять. Фея молчала, будто и не было её в клетке. Однако Кхард опасался какой-нибудь выходки со стороны лунной танцовщицы и посему шёл, постоянно ускоряя шаг. Таким темпом к центральной площади он практически бежал, озираясь по сторонам - нет ли охраны? Не хватало ещё, на ночь глядя, с ними объясняться. Всё обошлось: до дома собиратель слёз добрался без ненужных приключений.

Шторы в доме были задёрнуты, как и раньше. Кхард спустился в свой рабочий кабинет. Поставил клетку на стол, стянул с неё ткань. Фея не спала. Встав, оглядела мрачную комнату. Её забила мелкая дрожь. Здесь, конечно, холодно, но этот озноб был по другой причине. Всё здесь пропитано слезами сородичей, страхом, болью, отчаяньем. Эмоции, впитавшиеся в эту пыточную, медленно душили ночную танцовщицу. К горлу подкатил ком, руки опустилась, сдержав давящий поток нахлынувших чувств, она посмотрела на своего палача. Кхард тем временем затопил камин, зажёг свечи, что были в комнате, и теперь копался в ящике стола.

- Слышь, упырь! Ты не думай, что меня так просто сломать, - прорычала фея. – Я лучше сдохну, чем дам на себе заработать, понял?

- Угу, - ответил из-под стола драконий бастард. – На, - он просунул через щель маленькую чашечку с едой и напёрсток с водой. – Насколько я знаю, ваш вид ест орехи и мелкие ягоды. Жуй! За дорогу, небось, проголодалась.

Фея удивилась, широко раскрыв глаза, с опаской попробовала воду – вроде не отравлена. Выпила всё залпом. Вытерла рот рукой, вздохнула и отодвинула от себя ягоды.

- Это... - она замялась, потом потребовала. – А мяса нет? Жареного, хотя и сырое пойдёт, - теперь уже таращил глаза сам собиратель слёз. Ни из теории, ни из практики он не встречал, чтоб феи были хищниками. - И одеться бы, а то холодно тут у тебя.

- Готова к сотрудничеству? – улыбнувшись, поинтересовался Кхард.

- А у меня выбор есть? – фея пожала плечами. – Меня Левириолла звать. А тебя - "о, ужасный"? – последние слова звучали крайне саркастически.

- Кхард, - ответил собиратель слёз. - Кхард Хардендстил.

Драконий бастард поднялся наверх, на кухню. Достал из кладовой копчёный кабаний окорок, отрезал кусок, толщиной, как для бутерброда. Отнёс его Левириолле. Та, не стесняясь, проглотила его в считаные секунды. Потребовала ещё – прожорливая! Следом закатила скандал, что стесняется и ей нужна одежда. Опомнилась! Столько голышом была - и ничего, а тут вдруг стесняется. У Кхарда не было подходящей одежды, только шёлковый платок, старинный, память о матери. Отдал его фее. Удивительно, но он никому не разрешал даже прикасаться к нему, а тут просто отдал. Сам собиратель слёз внезапно понял, что Левириолла дурачит его с такой лёгкостью, закатывая капризы, но при этом ему приятно лопотать с ней. Он был счастлив и этого казалось достаточно. Странно как-то…

К утру Кхард валился с ног. Ночной образ жизни был для него нормой, поэтому днём он обычно спал. Заперев дверь в кабинет, драконий бастард отправился спать. Вся кровать почему-то пахла небесными вспышками, перед глазами появлялись яркие огоньки. Интоксикация? Переутомление? Магия? Сейчас собирателю слёз на это было плевать. Грохнувшись на кровать, он буквально утонул в аромате, чувствуя его на языке, на коже, в голове.

К вечеру, когда Кхард проснулся, у него было ощущение глубокого похмелья: кости ломило, голова, даже от тихих звуков, взрывалась, мутило, руки дрожали. Чудесные ощущения! Дошёл до кухни, развёл огонь, закипятил воду, нашёл в закромах особые травы, заварил из них чай. Через пару часов симптомы стали отступать. Необходимо было проведать экземпляр. Время поджимает, пора приниматься за работу. Спустившись вниз, он увидел, что фея весьма бодра, чего нельзя сказать о нём самом.

- Отпустило? – она хихикнула. – Вчера тебя жёстко пёрло. Не боишься передоза?

- Что? – не расслышав, переспросил Кхард.

- Пф-ф! – она покачала головой. – Вы люди тупы, как скот! Ты ж из себя учёного строил, профессионал хренов.

- Полегче с выражениями, - огрызнулся драконий бастард. – У меня руки трясутся. Могу клетку случайно в камин уронить.

- Похоже ещё накрывает, - фея пару раз цокнула языком. – Ау! Камин давно прогорел - толку не будет.

- Это поправимо, - парировал Кхард. – Сейчас не лучшее время меня злить. Говори прямо: что это было?

- Ты ж в феях разбираешься! – похоже, Левириолла полна энергии. – Где твоя толстая книга и большие очки? Читай, разбирайся, - глаза Кхарда вспыхнули, скальпель из набора инструментов в мгновение ока блеснул, пролетев у самой головы феи. Ночная танцовщица вмиг покрылась холодным, липким потом. – Угу, значит, шуток не понимаем, да?

- Второй раз не промахнусь, – драконий бастард медленно потянулся за следующим инструментом.

- Ладно-ладно, – развела руками Левириолла. – Угомонись уже! – она вздохнула, потёрла лоб. - Всё дело в нас. Нам пофиг на пыльцу ярких цветочков, лишь внизу живота щекочет и только, а вас, людей, от этого прёт, вы становитесь счастливыми, до похрюкивания, бывает, до глюков, а то и лепестки отбрасываете.

- Знаю я это, - фыркнул Кхард. – Не слышу ничего нового. Но эффект другой и спустя столько времени.

- А ты не перебивай и услышишь! - повысила голос фея, теряя самообладание. – Так вот… наше тело впитывает в себя их аромат, как губка, и поэтому мы, по сути, концентрат этой самой пыльцы. Понял?

- Я давно занимаюсь этой работой. По вашему виду, в дневнике старика Пирбуди, моего учителя, о таком эффекте ни слова, – Кхард прищурился. - Может, ты мне чего не договариваешь?

- М-м, - Левириолла задумалась. – Нет, вряд ли.

Собиратель слёз молча ушёл из подвала. Минут через пять вернулся с блокнотом.

- Ты двести семьдесят первая ночная танцовщица, которую я поймал, - он сделал паузу. – Итак, объясни мне - почему с ними не было таких проблем?

- Я не знаю, - она опустила голову. – Правда, - в её голосе появились нотки грусти. - Не могу я ответить на вопрос, на который сама не знаю ответ.

Кхард присел в кресло, схватился за голову, откинул её назад.

- Это всё усложняет, - пробубнил он. – И какая доза в день для меня не смертельна?

- А фиг тебя знает, – фея пожала плечами. – Я надеялась, что ты сдохнешь, завоняешься и меня выпустит кто-нибудь. Но ты крепыш. Наверное, драконья кровь сыграла.

- Ясно, - Кхард встал, покрутил шеей, хрустнул шейными позвонками. – Снимай платок.

- Чего? – переспросила Левириолла. – Так я ж голой останусь!

- Снимай платок, - медленно повторил драконий бастард. Его глаза превратились в холодную сталь, лицо окаменело. В одно мгновение он стал хладнокровным собирателем слёз. Фея поджала губы, более ни один мускул не дрогнул. Она скинула повязанный платок и с вызовом посмотрела на Кхарда. Он подошёл к клетке, поиграл желваками на высоких и угловатых скулах, напрягся, словно сжатая пружина и вдруг скорчил смешную рожицу! Фея от неожиданности ахнула и плюхнулась на пол.

- Ты это чего? – у Левириоллы задёргался глаз.

- Смешу тебя, - лицо драконьего бастарда вновь стало невозмутимым.

- Не поняла, - она замотала маленькой головой. – Тебя в детстве ни разу не роняли, нет?

- Не роняли, - утвердительно кивнул Кхард.

- А я вот не уверена, - демонстративно засомневалась фея. – Я голая, в жуткой комнате пыток, и драконий отпрыск, мой палач по совместительству, пытается меня рассмешить? Я ничего не перепутала?

- Нет, - согласился Кхард. – С твоей точки зрения - ничего.

- Тогда меня смешит лишь ситуация - и только, - резюмировала Левириолла.

- Хорошо. Тогда так: эльф и дварф едят бутерброды, вдруг эльф говорит: «Мой бутерброд без курицы. Кто её украл?», а дварф ему и отвечает: «Переверни бутерброд - она с другой стороны…», - собиратель слёз в голос засмеялся.

- Что это было? – ночная танцовщица задрожала. Её мучитель явно сошёл с ума!

- Шутка, - объяснил драконий бастард. – Смешно же.

- Да ладно? Серьёзно, что ли? – на лице Левириоллы появился неподдельный страх. – Пытки где?! Или ты собираешься меня пытать таким извращённым образом? Это жестоко даже по отношению ко мне!

- Пыток не будет, - коротко отрезал Кхард, - В твоём случае мне нужны слёзы радости, те, что от смеха - подойдут.

- У меня для тебя плохие новости, - с грустью сообщила Левириолла. – Шутник из тебя - так себе. Лучше убей меня! Я не выдержу ещё пару таких плоских шуток.

- А чем тебе мои шутки не нравятся? – нахмурился собиратель слёз.

- Их наличием, - ответила ночная танцовщица.

- Ты меня недооцениваешь, - драконий бастард осклабился. – Я заставлю тебя смеяться так, что будешь умолять меня прекратить.

- Валяй, - Левириолла потёрла глаза. Шансы на спасение таяли с каждой секундой.

Надев специальные перчатки, Кхард открыл клетку, достал фею, заковал её в кандалы, затем снял со стены тонкое пёрышко и принялся щекотать танцовщицу. Левириолла визжала, как загнанный в угол поросёнок, но слёзы всё не текли. Она ослабла, начала терять сознание. Кхард не растерялся, открыв одну из склянок, он дал понюхать резко пахучую жидкость фее. Та чихнула и тут же встрепенулась. Грязно выругалась, оскорбив и самого собирателя слёз и всех его родственников, вплоть до пятого колена. Перерыв был нужен обоим. Ночной танцовщице зализать раны на поруганной чести и самолюбии, а драконьему бастарду пополнить знания в хитростях юмора. Раньше в его практике дело не заходило дальше перьев по части слёз радости, а тут – на тебе - не формат. Полистав тяжёлые книги, он вновь попытался... и довёл-таки фею до слёз. Правда, не до тех, что нужно. Левириолла кричала, что не может так больше, что наложит на себя руки, откусит язык, оторвёт уши, лишь бы не слушать эти кошмарные шутки.

Дни шли. Менялись подходы, способы, попытки, но всё тщетно. За это время, несмотря на разные и скверные характеры, ночная танцовщица и драконий бастард успели подружиться, стать друг другу почти родными. Кхард узнал, что Левириолла или просто Леви, тоже изгой. Она соврала, что эта особенность есть у всех ночных танцовщиц, по правде говоря, она приносила вред и сородичам, а любовь к мясу вызывала у них страх и непонимание. Оттого её изгнали из родного поселения. Так Леви перебралась в Митрэн, а там уже известная история.

- Послушай, - как-то начала разговор фея. – Вот меня всё вопрос мучает: на кой ляд ты слёзы-то собираешь? Кому они и зачем сдались?

- По-разному, - задумчиво ответил Кхард, отпив из чашки горячего чая. - Кто-то для зелий, причём самых разных: приворотные, оберегающие, болеутоляющие, слышал, даже яды делают. Есть и те, кто духи из них делает, методом анфлеража.

- Чего? - переспросила ночная танцовщица.

- Анфлераж, - вздохнул Кхард, закатив глаза. – Неразумное ты создание! Это процесс создания духов. Эфирные масла получают путём экстракции твёрдым жиром, - по глазам Левириоллы было видно, что теперь она понимает ещё меньше. – Ладно – забудь…

- Зануда, - бросила фея, обижено фыркнув.

- А ты неуч! – огрызнулся в ответ Кхард. – В общем: ещё я слышал, что для кулинарии используют, но я уже не вдавался в подробности.

- А мои зачем? – не унималась танцовщица.

- Вот это уже конфиденциальная информация, - покачал пальцем драконий бастард, хитро сощурив глаза.

Фея, в свою очередь, тоже заметила, изменения в своём «палаче». Спустя пару дней он вовсе перестал ощущать дурман пыльцы, будто иммунитет выработался. Голой ей ходить не пришлось, драконий бастард пошил на заказ маленькое чёрное платье.

Пролетело две недели. Кхард нервничал. Его репутация была под угрозой. Скоро истекал срок договора, и было необходимо подготовить товар для заказчика. А его собиратель слёз всё ещё не добыл.

- Отлично, – обиженно бросил собиратель слёз, кутаясь в домашний халат – Значит, я не умею шутить?

- О боги! – Левириолла воздела руки к небу. – Вы услышали меня! – в последнее время собиратель слёз даже не держал фею в клетке. Она была здесь из чувства азарта, упивалась попытками и неудачами оппонента, но отчего-то Кхард был не против.

- Я серьёзно, - драконий бастард насупился. – Если ты такая просвещённая – удиви меня!

- Тебя? – подняла брови ночная танцовщица. – Раз плюнуть! Вот, например: «Надо, Аргыр, надо!», - сказал один орк другому, перерубая предохранитель катапульты.

- И что тут смешного? – спросил драконий бастард, но тут понял и, не сдержавшись, в голос захохотал. Вскочив со своего кресла, будто ребёнок, принялся показывать немую пантомиму, оживляя рассказанную шутку. И всё это с таким чувством, с такой живой мимикой. Он даже продемонстрировал, пусть и недолгий, но полёт орка, запущенного катапультой, плюхнувшись в итоге на пол. Представление, развернувшееся перед феей, настолько её умилило, особенно эпичный шлепок об пол, что вызвало у неё непроизвольный катарсический смех. Вот прям до слёз! Кхард, что-то бубня себе под нос и кряхтя, поднялся с пола, потирая отбитый зад. Его боль заглушил звонкий и чистый смех необычной феи. Не веря глазам, он подошёл, пригляделся - и правда - слёзы ведь! С помощью специального инструмента он, дрожащей рукой, собрал их в баночку, запечатал, убрал на полку. А Левириолла всё смеялась, не останавливаясь, будто плотину прорвало. Звякнул дверной колокольчик. - Успел, - с облегчением вздохнул собиратель слёз и, вновь нацепив маску невозмутимости и всеобщего презрения, взял драгоценную склянку и пошёл к двери.

Кругленький человечек с лысиной, освещённый рассветными лучами, ждал у двери, постоянно озираясь по сторонам. Его опять напугала таинственная фигура с зелёными с медовой короной глазами. Сам собиратель слёз, не проронив ни слова, подал мешочек со склянкой заказчику и скрылся за дверью. Обошлось! Клиент не заподозрил его волнения. Он хотел поделиться радостью с Левириоллой, но в кабинете её не было, и в холле, и на кухне… даже в спальне и на крыше… она пропала, ушла навсегда.

Феи - существа загадочные. Если их не сдерживать, то могут раствориться и ищи хоть по всему свету – не сыщешь. Говорят, одну и ту же фею дважды не встретить. Не дано такое людям. Не по закону.

Он вернулся к себе в подвал, сел в кресло. Внезапно на полке камина что-то блеснуло. Кхард поднялся, присмотрелся: маленькая, алая живая искорка – частица души феи. Драконий бастард ухмыльнулся, взял со стола скляночку, бережно переложил туда искру.

- Что ж, - собиратель слёз впервые сам их сдерживал. – Она имеет полное право уйти. Она же фея. А кто я? Драконий бастард, отпрыск огромной ящерицы и человеческой женщины. Ну и жалок же я. Жалею тут себя без причины. Ушла – вот и чудно, вернусь к обычной жизни. Спокойной, однообразной и скучной жизни. Мне ведь это нравится. Правда, Леви…

***

- Почём эти цветы? - покупатель в сером балахоне подошёл к прилавку.

- Для любимой выбираете? – засуетившись, поинтересовалась пожилая продавщица. – В это время они не опасны – ещё не набрали цвет. Берите, не бойтесь. Говорят, их феи любят, те, что ночные танцовщицы. Я их лишь однажды видела, когда молодой была. Давно же это было.

- Да, давно, - повторила фигура в капюшоне. – Я возьму, - он бросил несколько монет на прилавок.

- Эй, старуха! – к продавщице подошёл пожилой мужчина, по возрасту под стать женщине. – Я в эту рощу больше ни ногой! Тоже мне, Розовый дол. Тьфу! Там чертовщина какая-то завелась, - Барнкостом-созидателем клянусь! Вчера рубаху мне порвала, обругала, так, что я чуть со страху не помер, а потом ещё и мяса у меня затребовала. Представляешь? – брызжа слюной, рассказал он. – Делай, что хочешь, а я цветы собирать больше туда не пойду, хоть режь!

- Стыдно, старый, - старуха замахнулась. - Распугаешь мне клиентов: хрен тебе будет, а не чекушка к ужину! Понял?! – она перевела взгляд на покупателя в сером. – Не слушайте старого дурака, милсдарь. Брага ему вкрай крышу снесла, вот и несёт чушь.

Покупатель молча улыбнулся, взял букет.

- Так где, вы говорите, эта роща? – спросил он у старика.

- Да здесь, рядышком. И двадцати миль не будет, - старик указал направление.

- Отвезёшь? - спросил покупатель, достав из-за пазухи увесистый мешочек с монетами. - Деньгами не обижу.

- Отчего же и нет? – обрадовался старик. – Я ж завсегда помочь готов.

- Вот и чудно, - покупатель опустил голову, обхватив свободной рукой стеклянный медальон. В нём, не уставая, плясал алый огонёк – искорка феи. Покупатель тихо, буквально себе под нос, пробормотал: «А говорят - не встретить во второй раз... Глупости и суеверия. Подумаешь, десять лет. Мелочи, не правда ли, чертовка Леви?..»

Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.

Отредактировано - Коша 08 Дек 2014 20:16:02

Истинная любовь - состояние, несовместимое с жизнью.

Отредактировано - Огнелис 13 Ноябр 2014 22:04:56

Отредактировано - Автор конкурсного рассказа 18 Ноябр 2014 21:21:19

Должен - значит могу!

Должен - значит могу!