Чудесная должность - конкурс: Халтура

- Вик Палыч, ну пожалуйста! – в очередной раз заскулила я. – Ну что вам стоит? Ведь всё равно больше нет никого. Я справлюсь. Я же режиссёр!

Маманя развернулся и грозно на меня посмотрел.

- По диплому, дорогуша, только по диплому. А по факту ты у нас стажёр!

Дело уже наполовину сделано - он со мной заговорил! Я преданно уставилась в глаза шеф-редактору, и состроила свою самую несчастную физиономию.

- Я что хотите для вас сделаю, Вик Палыч! Отдайте мне этот проект. Ну пожалуйста!

Слёзы были наготове. Третий курс Кулька – разреветься по- заказу.

- Совести у тебя нет, Нечаева! – тяжко вздохнул Маманя, догадываясь, к чему идёт дело.

Нет, наш шеф, конечно, человек упёртый. Если ему что-то нужно, он семь шкур с тебя сдерёт. Но в подобных ситуациях, да ещё когда просит сотрудница, которая ненамного старше дочери … Шансов у него никаких. Одно слово – Маманя!

- Уболтала. Забирай. Сроку тебе – неделя.

На радостях я чмокнула шефа в щёку и решила дожать, пока он мягкий.

- Я Петюню, возьму.

- Ну ты совсем уж не наглей! – возмутился Маманя. – Максика возьми. И найми кого-нибудь.

Не получилось! Но рассчитывать на всё и сразу я перестала уже лет в двенадцать. Хватит и того, что заказ на документалку удалось выгрызть. Я побежала в кабинет.

- Живём, Серёня! – крикнула я нашему мальчику, врываясь вихрем на своё рабочее место.

Кроме него в кабинете просиживала задницу суперзвезда нашего канала Ася Правдина, мегакрутой журналист губернского разлива. Я её стараюсь лишний раз не замечать. Она меня тоже.

- Что опять случилось? – тяжко вздохнул Серёня.

- Маманя отдал мне заказ на «Белое братство», - смакуя каждое слово похвасталась я.

- Поздравляю, - флегматично ответил наш супермачо.

- Да ладно! Только не говори, что тоже на него нацеливался!

В принципе, Серёня - единственный журналист мужского пола на канале. Ещё есть, конечно, Эдик - но тот дальше спорта не уходит, а все актуальные новости доносят до населения десяток баб и наш Серёня. Так что мужика надо беречь. Вот только заказ на эту документалку слишком жирный. Пятьдесят рублей за тридцатиминутный фильм. Десятка, понятное дело, сразу уйдёт на нужды канала. Остальной сороковник раскидывает режиссёр (то есть я).
Я пообещала себе, что следующей халтурой непременно поделюсь с нашим мачо. Обязательно. Непременно. Зуб даю. Левую верхнюю шестёрку – от неё всё равно уже только корни остались.

- Зря ты согласилась! – раздалось вдруг из угла с нашей примой.

Я повернулась на звук. Правдина сидела, уткнувшись в монитор своего рабочего компа, и что-то печатала.

- Это ты мне? – искренне удивилась я.

- Маманя тебя подставил, - также спокойно и безучастно произнесла звезда телеэфира.

- Завидуй молча! – резко бросила я ей, развернулась и ушла.

Нет, вот до чего же некоторые не любят терпеть поражений. Небось, сама облизывалась на этот заказ, а теперь жуть нагоняет. Я боялась себе признаться, что от её слов у меня мурашки забегали по коже - слишком уж это было пугающе!

Итак, заказ.
Вот уже несколько лет в нашем городе действует организация «Белое братство». Это не секта, как можно было бы подумать судя по названию, а магическая шаражка, выкачивающая деньги из наивных граждан за оказание астральных услуг. Ну, там, пообщаться с покойными родственниками, почистить чакры и привлечь удачу пополам со счастьем.
Казалось бы, двадцать первый век на дворе, а вот поди ж ты - количество лохов не уменьшается. Причём не уменьшается до такой степени, что «Белое братство» вполне легально заказывает фильм про себя на областном канале.
С другой стороны, мне же проще. У меня десяток адресов людей, которые обращались за помощью к этим аферистам и ушли от них необиженными. Остаётся только взять десять интервью у клиентов и ещё одно с каким-нибудь их магом, нарезать вкусные моменты и вывести на хэппи энд. Задачка не самая простая, но в рамках полученного мною образования. Наш Кулёк (он же Институт Культуры) не Гнесинка и не Щука, но пара хороших педагогов имеется. И я училась у обоих.
Так что, я взяла Максика – одного из трёх наших штатных операторов – и полетела по адресам.
Первые три истории были откровенно скучными. После обращения к магам в семью вернулся муж, было найдено крайне важное завещание после разговора с умершим родственником, и благополучно отмазался от тюрьмы человек, которому все адвокаты пророчили реальный срок. В общем, сплошные благодетели. И почему к ним полгорода не бежит за помощью?
Меня не покидало ощущение, что где-то здесь есть кидалово. Не может быть всё так гладко, а то бы к ним уже очередь стояла. Потом появился четвёртый случай. Мальчик. Полгода назад у него был лейкоз в последней стадии. Ему оставалось чуть-чуть.
Родители продали квартиру и обратились к магу. Они просили невозможного – сохранить ребёнку жизнь. И вот посмотрите, их ненаглядный Никитка жив, здоров и полон сил. Камера показывала нормального двенадцатилетнего пацана, я же чувствовала неправильность, неадекватность происходящего.
Мальчик, сидящий передо мной в обнимку с родителями, был очень спокоен, деловит, собран. Я поймала его взгляд, и меня как обухом по голове стукнуло – настолько он был тяжёл. Это был взгляд бездушного робота.
Журналист во мне почуял сенсацию, и я продолжила опрос. Оказывается, до болезни Никита не отличался ни успеваемостью, ни прилежанием. Когда он пошёл на поправку, родители стали думать о его переводе в школе в класс на год младше, но Никита за три месяца догнал весь год обучения, что пропустил из-за болезни, и сдал все экзамены на пятёрки. Завязал с проклятым футболом, на который раньше ходил, и забросил гитару. Теперь он проводит большую часть времени дома, сидя за компьютером. Просто чудо, а не ребёнок.
Это всё были правильные слова, но родители почему-то не светились от счастья. Может, у меня и нет своих детей, но, в моём понимании, уровень радости в этой семье должен был бы быть повыше, чем тот, что я видела.
Хотя, чужая душа потёмки! Я плюнула на свою интуицию и закончила интервью.

- А не могли бы вы мне дать адрес мага, к которому ходили? – бросила я наугад.

Родители испуганно переглянулись, и мама ответила:

- Понимаете, мы обратились сначала к Алексею Петровичу. Он сказал, что это не его профиль, и направил нас к Родиону Геннадьевичу. Мы вам можем дать номер Алексея Петровича. Вас это устроит?

Тон, которым мне это сказали, был какой-то заискивающий, извиняющийся, но я не обратила внимания. Оно мне надо? Мне осталось ещё семь интервью, включая этого самого Алексея Петровича, два-три дня монтажа и вуаля – пересчитывайте честно заработанные деньги!
Остальные случаи были поскучнее: изгнание полтергейста, заклятие на машину, чтобы в аварии не попадала, привлечение баб, привлечение мужиков, удача в бизнесе и банальное кодирование от пьянства. Последнее, впрочем, оказалось эффективным. Мужик держится уже шесть лет, хотя десять предыдущих кодирований срывались через пару месяцев. Может и моей матери эту контору посоветовать, а то отчим опять запил?
Мне осталось только взять интервью у мага – того самого Алексея Петровича. Насколько я поняла, он у них кто-то вроде дежурного врача. Время было около одиннадцати вечера, но тратить ещё один день на съёмки не хотелось. Я уговорила хнычущего Максика, и мы после предварительного звонка направились к магу.
Он жил в обычной трёхкомнатной квартире на девятом этаже. Кодовый замок в подъезде не работал, и мы поднялись на лифте. Нажимая на кнопку дверного звонка я мысленно готовила извинения за столь поздний визит.
Дверь открыл мой преподаватель экономики из института.

- Алексей Петрович? – удивлённо выдохнула я.

Он прищурился, явно вспоминая.

- Надя … нет, Вика! – ткнул он, наконец, в меня указательным пальцем.
– Проходи.

У меня произошёл разрыв шаблона. Этому человеку три месяца назад я сдавала экономику в родном Институте Культуры. Ситуация сама по себе дурацкая – ну зачем, будущим актёрам и режиссёрам знать бухгалтерию? А теперь оказывается, что препод, принимавший мой экзамен, по совместительству подрабатывает магом! Может, всё-таки я ошибаюсь? Не могут же люди быть настолько циничными!
Когда я вошла в зал, сомнения рассеялись окончательно. Комната была задрапирована чёрной тканью. В центре стоял круглый стол с несколькими стульями. На полу начерчена пентаграмма, вдоль стен зеркала, закрытые тёмными накидками. Вместо лампочек горели свечи в канделябрах.
Алексей Петрович сел за стол напротив меня. Максимка начал снимать.

- Проходи, Вика. Садись, - повелительно сказал препод.

Я послушно уселась, Максимка зашёл слева, чтобы в кадр попадали мы оба.

- Ты здесь по личному вопросу или для фильма? – буднично уточнил Алексей Петрович.

- А по мне не видно? – огрызнулась я, приходя в себя.

Нет, это же форменное надувательство! Днём, значит, этот … не могу подобрать правильного слова! … забивает головы наивным студенткам всякими дебетами с кредитами, а по вечерам парит людям мозги дурацкой магией!

- По тебе видно, что нужно тебе и то, и другое, - невозмутимо сообщил препод.

Ну вот, начался развод! А я-то думала, как же люди попадаются в лапы этим прохиндеям.

- И чем же вы мне, по-вашему, можете помочь? – ехидно поинтересовалась я.

- Ну, например, парня вернуть, который тебя неделю назад бросил.

Это было ударом под дых. Как? Откуда? Я даже на работе ещё никому не успела рассказать. На меня уверенно и доброжелательно смотрели глаза Алексея Петровича. Глаза кристально честного человека, ангела во плоти.

- Откуда? – изменившимся голосом почти прошептала я.

- Это моя работа! – грустно улыбнулся препод.

- А вы можете? – жалобно протянула я, пытаясь не разреветься.

Всю неделю я вкалывала, как ломовая лошадь, чтобы только не думать о полном фиаско в личной жизни. Хороший мальчик Коля, харизматичный, надёжный и такой родной через месяц умопомрачительного романа исчез, оставив лишь записку: «Ты чудо! Я Тебя никогда не забуду!!!»

- Конечно! – пожал плечами мой бывший препод.

Остатки здравого смысла говорили мне, что это развод на деньги. Что этот человек просто хочет заработать на моём горе.

- Сколько это будет стоить?

Это спросила не я – это спросило моё разбитое сердце.

- Тебе нисколько, - пожал плечами Алексей Петрович. – Считай это бонусом за свой будущий фильм. Промо-акцией. Помнишь, что я рассказывал про промо-акции?

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Я знаю это с двенадцати лет. За всё надо платить, пусть тебе и говорят, что всё бесплатно. Даже не так, особенно если говорят, что всё бесплатно!

- Ну же, Вика! Я помню, как ты язвила на лекциях. Неужели сейчас струсишь? – усмехнулся Алексей Петрович, видя моё замешательство.

Он меня точно кидал. Я поняла это. Но поняла ещё, что мне совершенно всё равно. Даже если у меня один шанс из тысячи.

- А я не пожалею? – спросила я, зная что меня всё равно обманут.

- Конечно, пожалеешь! – невозмутимо ответил препод. – Но разве это повод отказываться?

Да, это не повод отказываться. Я согласилась.

- Высыпай содержимое сумки на стол! – приказал мне Алексей Петрович.

Я опять заколебалась, но увидев его насмешливый взгляд, набрала побольше воздуха в грудь и высыпала всё, что было в сумке, перед ним. Получилась небольшая горка.

- Я не перестаю удивляться, как вы умудряетесь засовывать такое количество барахла в такие маленькие объёмы! Вот где настоящая магия,
– отстранённо произнёс Алексей Петрович и начал перебирать мои вещи.

Прошло полминуты. Минута. Две. Три. Каждую вещь: пудреницу, тюбики с лаком, подводку, карандаш, упаковку капсул, презерватив (Чёрт, вот стыдно-то! И какого хрена он в моей сумке делает?) Алексей Петрович осматривал тщательно и напряжённо. Потом взял в руки мой телефон и спросил:

- Эту вещь подарил тебе твой парень?

- А как вы узнали? – удивилась я.

Нет, чисто теоретически, он мог прочесть всё по моему лицу, если он Шерлок какой-нибудь. Сейчас он прикажет мне разбить телефон, типа чтобы всё вернуть на место – а я ему …

- До того, как он подарил тебе телефон, он же был тебе не интересен?

Я попыталась вспомнить. Всё было как-то туманно. Ну да, вроде бы сначала я не обращала на Колю внимания. Ну, то есть, для меня оставалось загадкой, что в нём находят другие девчонки, почему бегают за ним табунами. А потом …
Кажется, сначала он подарил мне телефон. Не особо дорогой – тысячи за три. Но он был таким стильным и …

- Ага! Всё банально и просто, - вздохнул Алексей Петрович, казалось, подслушавший мои мысли.

Он встал, достал откуда-то свечу чёрного воска, включил аудио центр и снова сел на своё место. Зажёг свечу. Комнату заполнила музыка. Сначала тихая, она набирала громкость. Приятный мужской голос начал толи петь толи говорить: «Часовыми поясами разделённая между нами связь скупая телефонная …»
Чёрт, это было так в тему, что я чуть не разрыдалась. Воск со свечи начал капать на телефон. Я попыталась возмутиться, но поняла, что это его задняя крышка – то есть, ничего плохого не случится. А неизвестный мне певец продолжал рвать душу на части: «Нас не спасают от разговоров ни о чём. И расстоянья тут ни при чём!»
Где-то на середине песни я не выдержала и разревелась. А она всё не кончалась и не кончалась. Потом, когда стихли последние аккорды, Алексей Петрович протянул мне телефон и сказал:

- Он позвонит тебе. Максимум, через три дня. Пожалуйста, больше не принимай от него никаких подарков. Чтобы это ни было.

Я взяла телефон и поднялась, собираясь выходить.

- Постой, - остановил меня препод. - Вы должны взять интервью для фильма.

- Я не могу, - выдавила из себя я сквозь слёзы.

- Вот вопросы! – протянул он мне листок. – Соберись, сконцентрируйся. Ты сможешь, Вика.

Я послушно села, послушно прочла все вопросы, получила на них ответы и пошла домой. Алексей Петрович, проводил нас до двери.
Когда мы уже спустились вниз, Максимка не выдержал:

- Обалдеть, Вик! А вы что, знакомы?

- Он у нас в Кульке экономику преподаёт, - пояснила я.

- Да ну! Ему на вид лет двадцать пять.

- Ему тридцать, и он кандидат. Ему половина нашего курса на шею вешалась.

- А он? – одобрительно хмыкнул Максимка.

- Насколько я знаю, ни с кем. Чудик какой-то. Наши решили, что он импотент.

- Да уж. Сейчас Талькова редко где услышать можно.

- Кого? – не поняла я.

- Талькова. «Россия». «Родина моя». «Я вернусь».

Мне это ни о чём не говорило. Мы поймали такси и разъехались по домам.

Следующие два дня я моталась по выездам, а вечерами отлавливала Хвостика – нашего монтажёра – и запиралась с ним в монтажке на два-три часа. Он стонал, что ему надо к семье и детям, так что пришлось обещать ему пять рублей из моих кровных.
На третий день позвонил Коля:

- Привет, Викуль! Не хочешь встретиться, пообщаться?

У меня перехватило дыхание от счастья. Сердце, казалось, остановилось на минуту. Я ничего не могла ответить.

- Ну же, на нашем с тобой месте! – настаивал он.

Я сказала, что подумаю.
Наше с ним место напротив Стрелки в Детском Парке. Там, где летом устраивают гонки на детских машинках. Чёрт, у меня же помада заканчивается! И бельё вчерашнее, блин, и помыться я с утра не успела, а дезодорант заканчивается.
Как назло, Правдина застала меня за лихорадочными попытками привести себя в более-менее приличный вид.

- Зря стараешься! – хмыкнула она, когда я пыталась подвести ресницы смотрясь в зеркальце пудреницы.

Я чуть не нанесла тушь на бровь и с шипением развернулась к ней. Вот кем надо быть, чтобы говорить под руку? Я хотела бы сказануть, что это Правдина от зависти, но вовремя прикусила язык. Потому что она действительно от зависти. У неё безответная любовь к какому-то лузеру, и в личной жизни наша звезда эфира глубоко несчастна, хоть по ней и не скажешь. Вот только она ни одного мужика к себе не подпускает. Потому и злая.

- Почему зря? – спокойно спросила я.

- Увидишь,- пожала плечами Правдина.

Я лишь хмыкнула и убежала на свиданку.

От работы до Стрелки минут десять ходьбы. Даже на каблуках. Я шла и вспоминала все наши отношения. Как я долго не замечала Колю. Как я не понимала, какой он классный. Как он дарил мне телефон на Стрелке.

- Возьми его, если хочешь. А не хочешь, я его в реку выкину.

И взгляд у него был такой … несчастный что ли. Вот как было не взять?
Потом я случайно ошиблась номером и попала к нему. Мы решили, что это судьба – и нам надо встретиться. Он был таким интересным, романтичным, возвышенным. Таким, о каком я всегда мечтала. Моё сердце сказало да.
Десять дней назад Коля исчез, как призрак - моё счастье кончилось. И вот теперь я летела навстречу второму дублю.
Меня ждал кто-то другой. Та же самая одежда, обувь. Но тот, кто меня встречал, казалось, был сантиметров на десять меньше ростом, сантиметров на десять уже в плечах, и весь какой-то сгорбленный и неуклюжий. В руках у него был букетик начавших вянуть ромашек. Когда он увидел меня, на его лице появилась жалкая улыбка.
«Господи! Что это со мной? Это же Коля!» - вопил внутренний голос, но сердце билось ровно. Я даже замедлила шаг и остановилась в трёх метрах от него.

- Привет! – сказал он и протянул мне ромашки.

И такие они все были невзрачные и помятые, что я судорожно засунула руки в карманы брюк – как хорошо, что работа отучила носить юбки, а то бы сейчас не знала, что делать, чтобы не испачкаться.

- Что-то хотел? – излишне резко ответила я.

- Это же я, Вика! – удивлённо произнёс мой бывший парень и сделал шаг ко мне.

Из его рта так пахло, что при одной мысли о том, что ещё недавно я с ним целовалась, меня чуть не вырвало.

- Мальчик, я тебя знаю? – участливо спросила я.

Коля отшатнулся, и губы его задрожали – вот-вот расплачется. Он у нас вообще любит плакать. Неужели ещё недавно это казалось мне милым? Он же старше меня на пару лет.

- Вика, почему?

Он сказал это таким тоном, будто я воткнула ему нож в сердце. Будто это я его бросила, а не он меня. От такой наглости я просто задохнулась.

- Подумай!

Я развернулась и пошла. А в голове была только одна мысль – только бы
он не бросился догонять. Только бы он исчез из моей жизни. Только бы всё это забылось, как страшный сон.

- Вика! – умоляюще раздалось вдали у меня за спиной.

Я облегчённо выдохнула – он всё-таки остался на месте.

Как назло, первой на работе моё фиаско увидела Правдина. Стоило только мне зайти в кабинет и бросить сумку на свой стул, как из угла суперзвезды донеслось ехидное:

- Свидание не удалось!

- Не заткнулась бы ты! – резко ответила я.

Серёня, тоже находившийся в кабинете, прижух и притворился ветошью. Правдина решила меня спровоцировать? Хорошо. И плевать мне, что её все на руках носят. И плевать, что мне за это будет. Но я выскажу сейчас этой твари всё, что о ней думаю!

- Может оно и к лучшему? – спокойно и участливо спросила меня Правдина.

И вот от этого участия меня переклинило ещё больше.

- Да что ты знаешь, сука фригидная? У тебя когда мужик был последний раз? Десять лет назад? Ты хоть понимаешь, как это?

Дверь в наш кабинет легонько хлопнула – это Серёня решил сбежать, пока не поздно. Я ждала, когда эта сучка кинется на меня, чтобы выдрать ей все волосы.
Правдина прищурилась:

- Ты же сама к Лёшеньке ходила! И чего ты после этого ждала?

Я задохнулась. Какой к чёрту Лёшенька? У меня жизнь рушится, а она про какого-то Лёшеньку.

- Он до сих пор по Талькову фанатеет? – всё также добродушно продолжила Правдина.

Меня как пыльным мешком по голове стукнуло. Лёшенька. Алексей Петрович Лагутин, мой бывший препод по экономике и практикующий маг.

- Причём здесь Алексей Петрович? – удивилась я.

- Он обещал тебе вернуть парня! – уверенно ткнула в меня пальцем Правдина. – И сказал, что ты об этом пожалеешь. Правильно?

У меня всё оборвалось. Остались только кузнечные молоты, бьющие в висках.

- Как? – почти прошептала я.

- Тебе повезло, девочка. Поставь Лёше бутылку коньяка и передай привет от меня. Скажи, что он мудак, но я всё равно его люблю.

Я не понимала, не могла понять, о чём она говорит.

- Только выполни все его инструкции.

- Инструкции? – тупо повторила я, пытаясь зацепиться хотя бы за одно её слово.

Правдина подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза.

- Да, инструкции. Всё, что он тебе сказал делать.

Я не выдержала, разревелась и обняла её. Она гладила меня по голове и похлопывала по спине. Хлопнула входная дверь, кто-то вошёл – я не видела кто. Потом вышел. Я не могла остановиться. Правдина продолжала успокаивать меня.
Когда запас слёз кончился, и мозги начали становиться на место, я спросила её.

- Кто там входил?

- Маманя с Серёней. Они решили, что мы драться будем – прибежали разнимать.

Я фыркнула от такого идиотского предположения. Что ещё ждать от мужиков? Правдина вздохнула:

- А теперь решат, что мы лесбиянки.

Я не выдержала и рассмеялась. Нет, а что должен подумать нормальный мужик видя, что одна баба плачет на груди у другой? Господи, куда катится мир? Уже и поплакать нельзя.
Я выложила Правдиной всё в деталях и подробностях. Про Колю, про свои чувства к нему, про наше расставание, про разговор с Алексеем Петровичем, про вчерашнюю встречу, как я сначала отшила Колю, а потом полночи ревела в подушку и сбрасывала его звонки. Я не понимала, что со мной происходит, и почему я так себя веду. Меня лихорадило. Одна моя половина хотела снова увидеть его, а второй половине было тошно от упоминания его имени. Правдина терпеливо меня слушала.
Вдруг я спохватилась, что надо бежать на планёрку.

- Сиди, - поморщилась Правдина. – Без нас проведут. Ты лучше скажи, фильм закончила?

Это был правильный вопрос. Как раз то, что мне сейчас нужно – погрузиться в работу.

- Да, почти. Ещё чуть-чуть, и можно будет Мамочке показывать.

- От себя ничего не добавила?

- Нет, что ты. Знаешь, если бы Алексей Петрович не продиктовал мне вопросы, я бы и интервью у него взять забыла.

- Вот и славно! – обрадовалась Правдина. – Пойдём, пройдёмся.

- А как же Мамочка? – удивилась я. – У нас же рабочий день.

- Мы ему ничего не скажем!

Правдина взяла меня под ручку и потащила из кабинета.

Оказывается, наша дива совершенно лишена снобизма. Глядя на неё на работе, можно было бы предположить, что она пьёт кофе исключительно в санта-бинах и пафосных кофейнях. Правдина показала мне недорогую кафешку с приличным кофе и потрясными молочными коктейлями. И всего-то в пятнадцати минутах ходьбы от работы. Я была ей так благодарна! Мы сидели и болтали о всякой ерунде как закадычные подружки.
И тут появился Коля. Он возник как из-под земли, стал возле нашего столика и уставился на меня. Я чуть сознание не потеряла от того, как это жутко выглядело. Он был похож на маньяка из дешёвого ужастика. Он стоял секунд тридцать не говоря ни слова. А потом достал из кармана белый носовой платок и положил его передо мной.

- Раз уж ты решила порвать со мной, я возвращаю тебе все твои вещи!

После этого он развернулся и вышел из кафе.
По-моему, в тот момент он казался себе мужественным, но я в первый раз заметила, что у него при ходьбе отклячивается зад. Господи, неужели я когда-то могла любить такого лузера?
А с платком этим тоже он показал себя героем. Порезался листом бумаги и так закатывал глаза, будто сейчас умрёт. За неимением бинта, пришлось перевязывать его тем, что попалось под руку. Он потом полвечера жаловался на несправедливость жизни. Неужели это мне нравилось?

- Это что, из-за него? – сделала круглые глаза Правдина.

Мне стало стыдно.

- Ладно, не переживай. Все мужики козлы. Давай лучше за нас!

Мы чокнулись своими напитками (у неё эспрессо – у меня молочный коктейль с ванилью) и продолжили болтать. Мне было легко и непринуждённо. Часа через два наши телефоны начали обрываться – всё-таки, прогулять половину рабочего дня не каждый может себе позволить. После очередного звонка Правдина тяжело вздохнула:

- Ну что, пойдём что ли на каторгу! А то у меня ещё вечерний эфир не готов.

Я согласно кивнула и, поднимаясь, машинально сунула платок в сумочку.

- С ума сошла? – резко крикнула на меня Правдина.

Я оторопела и чуть рот не открыла от неожиданности. Правдина взяла меня за руку и вывела из кафешки.

- Что не так? – спросила я, когда мы оказались на улице.

- Тебе что Лёшенька говорил?

Я секунд тридцать пыталась понять, о чём она. Потом вспомнила – Алексей Петрович. Правдина терпеливо наблюдала за моими мыслительными процессами.

- Ничего не брать от Коли, - наконец догадалась я.

- Вот именно! – подтвердила Правдина. – Платок.

- Ань, ну это же бред! – возмутилась я.

Мы шли по направлению к работе, но после этой фразы Правдина резко дёрнула меня за локоть и развернула лицом к себе.

- Ты что, совсем не понимаешь? Твой Коля обычный энергетический вампир. Он тебя высасывает. Лёшенька разорвал твой канал, и Коля проголодался. Если ты сейчас оставишь у себя этот чёртов платок, через полгода превратишься в растение, бездушную куклу. Оно тебе надо?

Господи! Вот блин!

Я смотрела на Правдину и видела перед собой больного человека. Нести такую чушь. И ведь она верила во всё, что говорила сейчас. Мне стало жутко. Как же я раньше не замечала?

- Ты это серьёзно? – вылетело у меня.

Я чуть язык не прикусила после того, как ляпнула это. С больными так разговаривать нельзя. Точно так же, как нельзя говорить пьяному отчиму, что он не прав, и матери, что уже давно потеряла девственность, и регулярно занимаюсь сексом с парнями.

- Я начинала в «Невероятных историях», потом вела журналистские расследования по всякой мистике и чертовщине. Ты представить себе не можешь, какое это дерьмо. А тебе ещё Маманя спихнул «Белое братство». Ты в полной заднице Вика и ни хрена не понимаешь! Просто выкинь платок и следуй инструкциям.

Я нервно сглотнула и попыталась высвободить локоть из цепких рук нашей дивы, оказавшейся внезапно психически больным человеком. В панике посмотрела по сторонам, надеясь на чудо.
И чудо произошло!
Мы находились в сквере перед Бунинской библиотекой, и буквально в двадцати метрах от нас несколько подростков лет тринадцати-четырнадцати пинали мальчика лет двенадцати. Я не раздумывая бросилась на помощь.

- Эй вы, милицию вызвать? – крикнула я, доставая из сумочки сотовый.

Они увидели меня и разбежались. Избиваемый ими мальчик остался лежать на земле. Когда я подошла, он медленно поднимался.

- За что они тебя? – спросила я.

Он посмотрел мне в глаза и спокойным голосом произнёс:

- Просто так.

Меня опять пробрало до печёнок от ужаса. Мальчик ничего не делал – он просто смотрел на меня. У него были разбиты губы, возможно, сломан нос. Он не морщился от боли, не плакал, а спокойно поднялся и стал отряхиваться.
Я знала этого мальчика. Это был Никита из моего фильма. Тот самый, который выжил после неизлечимой болезни. Я хотела было удивиться, как он здесь очутился, но вспомнила, что он из Первой школы, а сейчас как раз конец уроков.

- Тебе не больно?

Мой вопрос заставил его остановиться и снова посмотреть на меня.

- Больно. Наверно.

Я присела на корточки рядом с ним, достала из сумки платок и стала аккуратно стирать кровь с его лица. Он застыл, чтобы мне не мешать, а у меня в голове само собой всплыло сравнение с Колей. Взрослый мужик стонал полдня из-за пореза бумагой, а двенадцатилетний мальчик не проронил ни звука после того, как его избили. Почувствуйте разницу.
Закончив с лицом, я отряхнула его форму. Платок остался у него в руках. Я опять поймала его взгляд:

- Ну как, дойдёшь до дома?

Его взгляд снова окатил меня ушатом ледяной воды.

- Спасибо!

Это было сказано так … С одной стороны, равнодушно, а с другой, как будто это признание в любви. Этот мальчик пугал по-настоящему.
Никита пошёл домой, и я не стала его останавливать. Правдина, стоявшая у него на пути, отшатнулась как от чудовища. Она была бледна, и смотрела на меня глазами испуганной лани. Так мама на отчима смотрит, когда он пьяным приходит.

- Ты совсем спятила?

- Что опять не так? – вызверилась я на нашу приму.

- Ты что, не видишь, что он мёртв?

Я плюнула на окончательно съехавшую с катушек звезду и пошла работать.

К вечеру я доделала фильм и позвонила заказчику.

- Да, слушаю, – ответил он вместо обычного «алло».

- Алексей Петрович, я сделала фильм. Можно будет его показывать в субботнем эфире. Не хотите просмотреть, чтобы потом вопросов не было?

- Замечательно! У меня как раз последняя лекция закончилась.

- Тогда заходите к нам на телевиденье. Это на остановке музей Тургенева.

- Я знаю, где вы находитесь, - ответил мой бывший препод. – Буду через пятнадцать минут.

Жизнь стала налаживаться! Я приготовилась считать деньги.

Смотрели фильм мы в нашей монтажке. Алексей Петрович был образцовым клиентом – ни разу ни к чему не придрался. Когда я предложила поменять непонравившиеся места (А несколько моментов были явно запороты, плохая дикция, перебивки, накладки, тихий звук – блин, я чуть сама сквозь землю не провалилась со стыда! Гнать такой порожняк клиенту за пятьдесят тысяч – это верх непрофессионализма!) он же ничего не заметил.

- Вам деньги сейчас отдавать? – только и сказал он.

- Пройдёмте в кабинет! – предложила я.

У нас не принято делиться информацией о том, кто и сколько платит за заказ. Хвостик получит свою пятёрку, Маманя десятку на контору, мне оставалось только решить, сколько платить Максику, пять или десять тысяч. Но лучше это делать в кабинете.
Уже заходя туда я поняла, что Правдина на рабочем месте – запись прямого эфира как раз закончилась. Это было некстати, но уж от неё-то скрывать что-либо было бы глупо.

- Здравствуй, Аня! – сказал Алексей Петрович, увидев её.

- Зачем ты с ней так? Она же ещё ребёнок! – вместо приветствия ответила Правдина.

- Ну ты же отказалась, - пожал плечами Алексей Петрович.

- Я не дам тебе её уничтожить!

- Ей ничего не угрожает. Фильм получился удовлетворительный. То, что нужно.

Я начала медленно закипать. Это ведь они про меня говорили. Они всё это время говорили про меня в третьем лице в моём присутствии!
Алексей Петрович достал конверт с деньгами и положил на мой рабочий стол.

- Это ваш гонорар …

- Потратьте его на доброе дело или на своё развитие! – закончила за него Правдина, явно кого-то передразнивая.

- Нет, эти деньги можно тратить на что угодно, - грустно усмехнулся Алексей Петрович. – Они же не святые, как у твоих заказчиков.

- О чём вы? – растерялась я.

Эти двое явно давно знали друг друга, и я явно была здесь лишней. Между ними было что-то, от чего у меня мурашки бегали по коже. У меня зазвонил телефон, и я чуть не выдохнула в облегчении.

- Это ты, ты во всём виновата!

Голос в трубке был угасающим. Я даже не сразу поняла кто это.

- Коля? Это ты? У тебя всё хорошо?

- Какая же ты су …

И я вдруг осознала, что он умирает. Прямо сейчас, в эту секунду.

- Коля, не молчи! Что случилось, Коля? – почти сорвалась я на крик.

- Очевидно, твой друг только что совершил самоубийство! – спокойным тоном произнёс Алексей Петрович.

Так говорят про погоду, про природу. Так не говорят о смерти людей. А я ещё считала своего бывшего препода приличным человеком! Я набрала в грудь воздуха, чтобы доходчивей объяснить ему, что такими вещами не шутят, и попалась в его взгляд. Так муха попадает в паутину.
Он смотрел на меня спокойно и равнодушно, и я поняла – он не шутит и не врёт. Мой Коля действительно в данный момент совершил самоубийство. И Алексей Петрович в этом виноват.
Это было нелепо и невозможно, но моё сердце подсказало мне, что так оно всё и есть. Я без сил опустилась на стул.

- Как?

Простой односложный вопрос. Я не думала, что он меня поймёт.

- Аня, расскажи ей мою историю, пожалуйста! – попросил Алексей Петрович и уселся напротив меня.

- У Лёшеньки, когда он учился в институте, была подружка. Она влюбилась в женатика и покончила с собой. С точки зрения Лёшеньки тот женатик похож на твоего Колю.

- Они оба энергетические вампиры, - вставил Алексей Петрович.

- Ну да, - подтвердила Правдина. – Женатик покончил жизнь самоубийством. Выбросился с балкона той квартиры, в которой жила Лёшина девушка. Я ничего не упустила?

- Несколько вульгарно, но в целом верно.

Я не могла поверить происходящему. Это был какой-то сюр.

- Зачем вы мне всё это рассказываете? – спросила я у Алексея Петровича.

- Я планирую и дальше с тобой сотрудничать. Поэтому я предельно с тобой откровенен, - объяснил он мне, как маленькой. – Мне пригодится исполнитель, знающий с чем имеет дело.

- А если я вас выдам, тоже покончу жизнь самоубийством? – огрызнулась я.

- Ты не понимаешь, да? – его глаза стали такими, будто он готов заплакать. – Я убил мутанта, который тебя жрал. Я убил его потому, что точно такой же мутант сожрал мою женщину. Я не смог спасти её и поэтому спас тебя.

- А ты сам не мутант? – огрызнулась вдруг Ася.

- Я тоже мутант, - - ответил ей Алексей Петрович на полном серьёзе. –
Только я не питаюсь живыми людьми.

- Ты питаешься мёртвыми, - горько усмехнулась Правдина.

- Да.

Я вдруг поняла, что делаю что-то не то. Я сижу тут, как дура с двумя ненормальными фриками, а мой Коля там умирает. Я подскочила со стула, схватила сумку и вылетела из кабинета, чтобы они не могли меня остановить.
Не знаю, как я добралась до колиного дома - на такси или поймала попутку. Я плохо помню этот момент. У его подъезда стояла скорая. По лестнице взлетела на его этаж. Дверь в квартиру была распахнута. В квартире было много народа. Какие-то милиционеры, какие-то здоровые мужики в белых халатах, на кухне сидел мужчина лет тридцати и что-то писал на стандартных листах бумаги. А4. Господи, почему я помню, что они называются А4? И ещё на кухне были несколько девиц разной степени потасканности.
Увидев меня мужчина, сидевший за столом, вздохнул:

- Вы, я понимаю, его подруга?

- Да! – ответила я.

Он смотрел на меня как-то непонятно. Устало и раздражённо.

- А их вы знаете?

Они выглядели неряшливо, как-то неопрятно. Хотя, при правильном макияже и укладке, в какой-нибудь модной одёжке они считались бы красавицами. И у них были такие пустые лица, будто жизнь кончилась.
До меня доходило медленно. А когда, наконец, дошло, мне стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю.

- Ну что, Миш, я закончил. Уносить клиента?

Я обернулась. Говорил дятька лет сорока пяти – пятидесяти. Судмедэксперт, так кажется таких называют в книжках и сериалах.

- И? – спросил его тот, кого назвали Мишей.

- Следов насилия не обнаружено, я посмотрю ещё токсикологию, но, по-моему, всё ясно.

- Ладно, забирай.

Мне тоже было всё ясно. Я одна из этих потасканных куриц. На общих основаниях я записала свои паспортные данные и номер телефона, кратко рассказала о своих отношениях с Николаем Александровичем Пашутиным и пошла домой.
И всё время по пути я вспоминала глаза следователя – усталые и раздражённые. Кем он меня считал? Кем я казалась?
Меня ведь использовали. Меня грязно и цинично поимели. Причём все. Не только Коля, которому был нужен только секс с бабами. Меня использовал бывший препод Алексей Петрович, меня использовал Маманя. Даже эта стерва Правдина использовала меня, чтобы самой не влипать в эту грязь.
И что мне оставалось делать? Прийти домой и вскрыть вены, как Коля? Напиться до беспамятства и уйти в загул, чтобы проснуться непонятно где и непонятно с кем?
Я должна отомстить.
Эта мысль окончательно выкристаллизовалась у меня в голове к моменту, когда я легла спать. И плевать мне было, что будет потом. Мне уже нечего терять.

По диплому я режиссёр. Но мы не какая-нибудь Москва, и поэтому мне приходилось заниматься и монтажом, и гримом, и освещением, и звуком. В данном случае – это плюс.
Нет, тот же самый Хвостик сделал бы мою работу раз в десять быстрее и качественнее, но вот подставлять его я не хотела. Это моя месть и моя ответственность.
Они хотят получить рекламный фильм? Замечательно! Будет им реклама.
У меня было полчаса интервью с Никитой и его родителями. В фильме из этого осталось десять минут. Я добавила ещё три. Поиграла со светом, отретушировала, где нужно, подправила звук и … из мальчика вышел отличный зомби. Как в Голливуде. И ещё родители. Это очень хорошо, что они не светились от счастья. Я добавила им трагизма и обречённости.
Работать с другими историями уже не было времени. Поэтому я вывела кульминацию именно на историю Никиты и его родителей. И чуть-чуть переписала свой звуковой ряд. Получились такие икс-файлы, что самой стало жутковато. Чёрт, да я даже сама к концу работы стала подозревать, что Никита на самом деле мёртв!
Это всё Правдина виновата. И препод мой бывший. Вот ведь фрики!
А дальше дело техники. В момент запуска в эфир я поменяла материал Хвостика на свой, и, с чувством выполненного долга, пошла во вторую студию смотреть, как рушится моя карьера.
Смешно, у нас на канале не так много мест, где можно посмотреть собственный прямой эфир. Это либо свободные студии, либо монтажка и всякие подсобные помещения вроде гаража и вахты, либо кабинеты начальства. Так что у меня было какое-то время, прежде чем все поймут, что что-то не так. До конца эфира никто не хватится точно. А потом …
Ну а что они мне сделают? Заставят вернуть деньги? Выгонят? Что?
Я сидела в темноте в пустой студии и смотрела, как летит под откос моя карьера. Внутренне я ликовала.

- Лёшенька говорил тебе делать акцент на этом? – раздалось у меня за спиной.

Я чуть не умерла от разрыва сердца. Правдина сидела в десяти метрах позади меня. Я не заметила её, когда входила, а эта сучка даже не предупредила.

- Нет, конечно! – огрызнулась я, когда пришла в себя. – Но ты же сама считаешь, что Никита мёртв. Вот, получи. Никита – мёртв. Довольна?

В темноте не было видно выражения лица Правдиной, но вставать и включать свет я не торопилась.

- Тебя же убьют! – сказала она. Спокойно и уверенно.

Эта её уверенность, её обречённость. Я хотела закричать ей, чтобы она не говорила ерунды, что это всё бред. Что она просто фрик.
На экране шла как раз последняя минута интервью с Никитой. Там со мной разговаривал зомби. Но разве не так он разговаривает в реале? Разве Правдина и Алексей Петрович не считают его мёртвым?
Чёрт! Господи! Что же я наделала?

Я ушла домой, отключила телефон и легла спать. Свет не выключала.
Я лежала двое суток, вставая лишь затем, чтобы сходить в туалет. И даже там не закрывала дверь. Я старалась меньше пить, чтобы бывать там реже. При мысли о том, чтобы помыться или почистить зубы меня начинало колотить – Коля вскрыл себе вены в ванне.
На третий день я не выдержала и включила телефон. Меня ждали куча непринятых вызовов и эсэмэс от Мамани – я временно отстраняюсь от работы из-за проявленного непрофессионализма. Меня ожидает худсовет с решением о моей дальнейшей карьере. Возможен перевод в гримёры. Это было так нелепо, что я чуть не расхохоталась.
На третий день я решилась дойти до кухни и приготовить себе бомж-пакет. Это было вкусно, но пока ела, я чуть не умерла от страха.
Через неделю я заставила себя выйти на улицу.
Через десять дней мне позвонили:

- Виктория Петровна? – спросил властный мужской голос.

- Да. Я, - обречённо ответила я.

- Здравствуйте! Моя фамилия Гречихин. Я начальник ОМОНа города. Я хочу предложить вам работу по профилю.

- Работу? – не поняла я.

- Да. По вашему профилю. Вас нам порекомендовал Алексей Лагутин. Он сказал, вы в теме.

Лагутин. Алексей Петрович. Я поняла, что теряю сознание от ужаса.

- Да, слушаю, - почти прошептала я.

- Три часа назад кто-то убил ведьму. Её пища умерла одновременно с ней в центре города в офисе. У нас на руках десять трупов. Нам нужно дать разумное объяснение этому.

Господи. Я умерла. Это всё сон.

- Почему я?

- Простите, девушка! – почти прорычал в трубку мужчина. – Сегодня в пятичасовых новостях должна прозвучать правдоподобная история про эти грёбаные десять трупов! У меня нет времени. Вы берётесь за эту работу или мне искать другого специалиста?

Я взяла себя в руки:

- Десять минут. Дайте мне десять минут.

Сбросила мужчину и набрала Алексея Петровича.

- Да, слушаю, - тут же отозвался он.

- Вы не собираетесь меня убивать? – прямо спросила я.

- Нет, конечно! – ни секунды не раздумывая ответил он. – Я же говорил, что собираюсь с тобой работать.

- Мне сейчас позвонил кто-то, представившийся полковником Гречихиным.

- Крутой мужик. Очень опасный, хотя с виду тупой качок.

- Он сказал что-то про десять трупов.

- Ну да. Умерла очень мощная ведьма. Раз в тысячу круче твоего Коли. Те, кем она питалась, умерли вместе с ней. Ты должна будешь это прикрыть. За это тебе лично заплатят сто тысяч и оплатят все расходы. Это твоё шоу – ты режиссёр.

- И что я скажу людям? – не выдержала я.

- Да что угодно. Гречихин предлагает версию: «Пирожками отравились!» Не рассказывать же правду!

Надо было отказаться. Но я была должна Алексею Петровичу. За последние дни я осознала, что его организация может со мной сделать.

- Почему всё-таки я? – не выдержала я.

- Потому что ты не веришь своим глазам, Вика. Ты в упор не видишь то, чего не хочешь. Никто кроме тебя не справится с этой работой. Но если хочешь, расскажи людям правду. У тебя для этого будут все возможности.
Продолжать разговор было бессмысленно - я оборвала связь. Меня только что назвали дурой. Тупой блондинкой. Это понятно. Ладно, будет тебе блондинка.
Я набрала предыдущий номер:

- Полковник Гречихин?

- Да.

- Мне нужны врач санэпидемстанции, мелкий производитель выпечки в городе, врач больницы. Полная информация о семьях погибших и пара операторов.

- Хорошо, Виктория Петровна, я даю трубку своему заму. Он выполнит все ваши пожелания.

Это он зря! Он ещё не знает, что я задумала. Эти десять человек отравятся пирожками. Я сделаю так, что ни один вменяемый человек не поверит моему репортажу. Но вот подам я эту новость по всем законам жанра, со всеми экспертными заявлениями и показаниями очевидцев. Я им устрою цирк с выносом мозга.
Значит я дура, которая не видит правды?
А вы её увидите, господа хорошие?

Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.

Отредактировано - Коша 08 Дек 2014 20:14:19

Хроник.

Сам по себе сюжет интересный, логически выдержанный. Но стиль убил все. Кстати, это был первый мной прочитанный текст на конкурсе, и по прошествии времени он побледнел в моих глазах после других работ.

Оценка моя где-то 5 из 10.

Удачи и приобретения опыта.

tauretaria

fertes Текст действительно девчачий. Вы правы. Но разве девушки не имеют прав на существование и на описание того, что с ними происходило в жизни? Или все порядочные девушки должны изъясняться, как прожжёные жизнью испитые мужики???
Если текст, написанный от первого лица соответствует описанию этого лица - по-моему, это плюс произведению.
Так что, позвольте мне считать ваш комментарий комплиментом.

tauretaria
уважаемая tauretaria, вы просто не уловили весь цинизм ситуации. Рассматривайте чудесность профессии главной героини исходя из того, что название конкурса обыгрывается автором в ироническом ключе.
Нет правда, если профессиональную деятельность героини не называть чудесной, то придётся ругаться матом.

Ещё раз огромное спасибо за отзывы.

Должен - значит могу!

Если вы считаете, что рассказу нужна доработка, значит вы читали его по диагонали.

Огромное спасибо за отзыв.