КотоFAN-2015: Кот который знал всё

Elskerinnen Av Natten

Летний вечер настиг Элелу и её кота возле заводи. Плотный болотный туман рассеялся. По тёмной воде пробежали оранжевые блики.

– Тод, ты когда-нибудь видел такой закат?

Огромный чёрный зверь выразительно наморщил нос. Он не разделял восторгов хозяйки. Небо всегда становилось ясным за пару дней до особенно сильной бури. Кот тронул лапой воду, нырнул и поплыл доставать сети: мастерски снял поплавок, скинул с коряги петлю, стянул горловину ловушки и потащил трепещущий улов на берег.
Элела сложила несколько крупных, но тощих рыб в корзину.

– Помнишь, Тод, в прошлом году ловушки были полны…

Кот сделал вид, что не слушает. Какой смысл вспоминать съеденную рыбу? Сыт всё равно не будешь. Он подтолкнул Элелу мордой, требуя идти домой как можно скорей и, гадая о том, что получит на ужин. Может, у хозяйки осталось немного вяленного мяса?
Девушка очистила и свернула снасти, поставила корзину на голову, медленно направилась по тропинке к дому. Глядя на красавца Тода, идущего впереди, она подумала, что если бы кот был таким, как в сказках «Флора и фауна планеты Земля», он был бы бесполезным, даже вредным созданием:

– Знаешь, когда–то коты не любили воду и были размером с твою голову… – задумалась,
– или лапу. Они ничем не помогали, только ели и спали.

Тод замедлил шаг, недоверчиво покосился. Люди, которых он знал, старались как можно скорей приучить детей к работе и выселить в отдельный дом. Тех, кто не мог заботиться о себе: родился слабым или калечным – они забывали. Словно не видели вовсе, и вскоре «бесполезных детей» и вправду не становилось. Разве стал бы кто-то из них кормить нахлебника-кота? Вряд ли.
Солнце, отдав последние крохи света и тепла, исчезло за кронами деревьев. Туман взметнулся выше, прорехи в облаках закрылись. Девушка и кот оказались в абсолютной темноте, впрочем, не замедлили шаг и не сбились с пути. Вертикальные зрачки жёлтых глаз Элелы расширились. Белые волосы украсила фиолетовая диадема раскрывшихся биорадаров. Теперь девушка видела в тепловом и звуковом режимах. Мир для неё расцвёл мягкими радужными всполохами.

– Знаешь, ночь мне нравится гораздо больше, чем день… – огляделась.

Болото оживало: наполнялось волнительными звуками, дразнило ловчими огоньками паучьих сетей, мерцало куполами медуз в воде. Вдалеке, на островке, сначала чуть заметно, а затем ярче и ярче разгорались обманчиво-дружелюбным светом огнегрибы. Некоторые зонтики достигали в высоту трёх метров. Вскоре шляпки стали светиться так ярко, что туман затрепетал тысячами маленьких радуг.
Элела ускорила шаг. Она ненавидела огнегрибы. Родители тысячу раз говорили: «Это глупо. Ты же знаешь, что благодаря им у нас есть печи. На энергии грибов работают охраняющие роботы. Ты не можешь всерьёз желать, чтобы они исчезли! Ведь не можешь?» Но девушка желала. Зонтики распространяли вокруг себя сладкий, дурманный аромат. Однажды Элела пошла добывать огнегрибы, чтобы натопить печь, отравилась и уснула. Тут же из-под земли потянулись жадные гифы. Они стали опутывать тело своей ещё живой жертвы, вцепились присосками. Тогда Элелу спасла Рута – сестра-близнец.

– Чтоб вас многоножки сточили… – обижено буркнула девушка грибам, поспешила войти в дом. Сказала коту: – Сейчас будем ужинать.

Тод сощурился и стал в нетерпении подёргивать хвостом.
Элела очистила самую крупную в улове рыбу от костей, на миг опустила в кипяток, остудила, положила лакомство в миску. – Вот. Сделала так, как ты любишь.
Кот недоверчиво тронул лапой нежные кусочки, посмотрел на хозяйку с упрёком и не стал есть. «Надоело. Мяса хочу!» – говорило выражение его усатой морды.
Чешуйки на теле Элелы расстроенно зашелестели. Обычно она выменивала часть улова на что–то вкусное: себе фрукты, коту мясо, но в этом году дела не шли.

– Ну, уж извини. Вот взял бы и добыл оленька или воркушу, – принялась готовить собственный ужин. Упрёк Тоду был несправедливым. Съедобное зверьё было браконьерски переловлено котом ещё полноводной весной. – Знаешь, раньше охраняющие роботы не забирали добытое людьми и не указывали таким, как я, что делать. Никто не назначал цену. Рыбаки торговали с овощеводами и старейшинами сами…
Тод фыркнул: «Ну, конечно! Люди без охраняющих? Бред. Кто бы тогда строил дома, способные выдерживать бури? Мы, что ли? Коты? А кто бы рассказывал людям, как лечить и растить детей? Кто бы выдавал разрешения на брак? – ухмыльнулся в усы. – Ну, а теперь она, конечно, заговорит про летающие меж звёзд корабли… »
Элела вздохнула:

– Говорят, высоко в небе до сих пор плывёт маленькая лодка, и в ней сидит охраняющий. Это особый охраняющий, он присылает другим роботам картинки планеты и предсказывает погоду.

«Ага! Тогда почему не звучит сигнал штормового предупреждения? И вообще, – вылизал лапу, плотный мех казался осыпанным медными блёстками от отсветов отопительно-пищевой печи, – и вообще никто не может плыть ни на какой лодке по воздуху. Провалится». Котёнком Тоду казалось, что если прыгнуть на густое облако, оно выдержит, но пару раз расшибив себе лоб, он избавился от вредных иллюзий. Не мешало бы повзрослеть и Элеле – двадцать лет, всё же.
Но девушка не собиралась быть благоразумной. Делала, что захочется, и читала о мёртвых людях и их обычаях. «Вспоминать тех, кого уже нет на свете, ещё более нелепое занятие, чем облизываться при мысли о давно съеденном мясе» – кот вышел во двор в надежде поохотиться.
Элела проводила питомца взглядом.

– Отличная идея. Пожалуй, поужинаю на свежем воздухе. Вечер тёплый.

Тод хотел огрызнуться и заставить хозяйку остаться в доме, но решил, что двуногая с едой в руках – отличная приманка для крыс, которые стаями бегут с севера на юг в поисках заводей поглубже и рыбы пожирней. Основная опасная орда голохвостых уже ушла. Те, кто отстал, либо слабы, либо идут с детёнышами. Их стайного нападения можно не опасаться: «Ну что же, не зря тебя, моя госпожа, в школе дразнили Цикадой. Только цикады поют, не думая об опасности. Тебе повезло, что я о тебе забочусь. Давно бы съели тебя без меня» – лизнул ногу девушки. Он любил Элелу, хотя и считал туповатой.
Девушка отогнала нахальную ящерку, уселась на высокий корень подле крыльца, спросила кота:

– Как ты думаешь, сегодня можно будет увидеть звёзды?

Тод посмотрел вверх – сплошная чёрная хмарь: «Может, всё-таки не будет бури?». Хотел мяукнуть в ответ, но заметил в подлеске движение. Попятился и скрылся за углом дома.
Элела, беспечная в ложном ощущении безопасности, щебетала, рассуждая:

– Говорят, что охраняющие делают нам добро, – махнула вилкой с наколотым на неё кусочком рыбы. – А, по-моему, роботы думают только о себе. Если они действительно знают всё, то почему не сделают так, чтобы люди опять жили все вместе? Почему не снимут генетическую моногамность? Или хотя бы не сделают так, чтобы у каждой женщины был муж? Почему не лечат рождённых больными? Разве это справедливо?

Девушка отпила немного горячего настоя, повела молочно–белыми плечиками с тёмным узором на чешуе – слюдяными крыльями.

– О! Луна! Тод, смотри, луна показалась на миг, вон там… – поставила тарелку и чашку на ступеньку, подбежала к спокойной воде. Клювоголовая черепаха, пытающаяся вскрыть крупную раковину сахарного моллюска, шикнула и нырнула в заводь.
Голодная крыса выскочила из зарослей дикого черновника. Она больше не могла терпеть: тарелка, с аппетитно пахнущей рыбой, оставленная без присмотра – слишком большой соблазн. Тварь бросилась через двор, мелко семеня перепончатыми лапами и раскачивая гребенчатым хвостом.
Сто килограммовое тело Тода накрыло воровку. Острые зубы разорвали загривок. Хрустнули позвонки. Крыса судорожно подёрнула лапками и замерла, тараща глазки–бусинки на вожделенную рыбу. Кажется, бедняга не успела понять, что случилось.
Кот, довольный собой, высоко поднял голову и облизнул усы.

– Мурк? – похвалился он, но бледное лицо хозяйки не выражало радости.

– Там… – девушка указала на куст черновника.

Тод медленно обернулся.
Сверху вниз на него смотрели ненавидящие буркала крысы-матери.
«И как я её не заметил?» – с досадой подумал кот, готовясь к бегству. Можно было бы забраться на дерево, вот только тогда тварь сорвёт свою злость на Элеле…
Миг – и крыса, вереща и всхлипывая, бросилась на кота, но тот ловко избежал клыков и юркнул в заросли. Тварь, круша всё на своём пути, бросилась следом.
Элела хотела спрятаться в доме, но из черновника вышли три серые тени. Крысята медленно и насторожено обследовали двор. Девушка, пока на неё не обращают внимания, засеменила прочь, изо всех сил пытаясь не сорваться на бег. Спряталась за высоким, похожим на стену корнем шагающего мангра.
Луны прыгнули за середину неба, а крысы не покинули двор. Тыкали носами мёртвое тело сестры, трогали лапками пустую тарелку.
Элела задремала. Ей снилось, что они с Рутой снова гуляют по тропинкам, строят кораблики из тонкого тростника: «Мы всегда будем вместе? Правда?». Когда-то девушки и впрямь так думали, но прошло время, и Рута перестала мечтать, перестала понимать, о чём говорит Элела. Девушка подумала: «Почему я не повзрослела? Почему я люблю сестру, маму и папу? Ведь они мне больше ни в чём не помогут. Почему не помогут? Почему мне нельзя помогать им?»

– Мы вылечим вас. Мы поможем…

Девушка мгновенно очнулась ото сна. Минуту казалось, что страшный голос только часть кошмара, но над водой взлетела тревожная алая ракета. Значит, Лечащие ищут жертву. Когда-то эти роботы умели давать ноги тем, кто их потерял. Давать бесплодным женщинам детей. Слепым – зрение. Теперь их боялись. Теперь их ломкие, то детские, то женские, то мужские голоса говорили о помощи, а приносили смерть.
Элела выглянула из зарослей. На крыльце дома лежала крыса-матка.

– Нет… – пробормотала девушка. Жёлтые глаза помутились от слёз.

Огоньки летели со всех сторон. Синие проблесковые маячки глаз роботов стелили длинные световые дорожки по заводи. Голоса становились громче.
Тод появился неожиданно, словно из-под воды вынырнул. Шерсть на загривке встала дыбом. Он, не раздумывая, бросился вперёд – прогнать крыс или погибнуть, но не отдавать хозяйку металлическим людям.
Элела побежала следом: «Лучше сразу, чем обратная мутация».
Крыса, не ожидала атаки, подскочила с места и бросилась наутёк, скрылась в зарослях. Трое крысят последовали её примеру.
Девушка не верила счастью. Она никогда не бегала так быстро, но… Лечащие оказались проворней. Бесстыдно блестящая металлопластиковыми конструкциями фигура раскинула руки для объятий.

– Я помогу тебе… – рваные, кое-где обгоревшие остатки белого халата казались частью тумана.

Элела резко затормозила.

– Нет! – бросилась вправо.

– Я помогу, помогу, помогу! – голоса доносились со всех сторон.

Девушка поняла – это конец.
Пальцы с острыми когтями шприцов потянулись к её телу.
Тод растянулся в броске, сбил одного из роботов. Но четверо других сомкнули кольцо, не давая девушке шанса бежать.

– Мы поможем тебе, – страшные бездушные голоса.

– Что с вами стало!? – отчаянно закричала Элела. – Кто с вами это сделал!?

Показалось, что рядом с домом мелькнула тень: «Пожалуйста, пусть это будет охраняющий! Пусть он выстрелит из своей страшной палки!», – но никто не вышел на поляну.
Элела упала на колени. Белые волосы закрыли лицо. Глаза бессмысленно и безнадёжно смотрели на ноги лечащих: «Там ведь был охраняющий. Неужели охраняющие тоже боятся лечащих или…» Ей вспомнился разговор с механиком, как по глупости задавала слишком много вопросов и даже критиковала старейшин… – или они хотят, чтобы я умерла?»

Болото плеснуло водой. Время растянулось. Стало объёмным и неторопливым. Рука Лечащего: расчётливая, не знающая пощады, остановилась в сантиметрах от шеи Элелы. Кот, разодравший энергетический кожух двигателя робота, замер, в высоком прыжке пытаясь избежать огня. И в этом длинном, растянутом адреналином мгновении было что–то, что нельзя увидеть. Что-то настолько быстрое, что Элела почувствовала только порыв ветра. Биорадары поймали невнятный тепловой след, а уши уловили разражённое, злое «шиш-ш-ш-ш».
Тишина напряжённая. Тишина, разбавленная гулким сердечным ритмом. Мир ожил, а стопкадр последнего мига превратился в растянутое ощущение рождения сызнова.
Элела не почувствовала укола. Кровь не разгорелась обратной мутацией. Не веря в чудесное спасение, девушка пролепетала:

– Ушли…

Тод приземлился на все четыре лапы, готовый к новой битве, но враги пали. Землю усеивали большие и малые обломки. Он тряхнул обожжённой мордой, чихнул.

– Арыр–р–р… – ткнулся носом в плечо хозяйки. – Гыр-р-р-р!

– Да… – девушка распрямилась. Ноги тряслись. Мутило. Тело не слушалось. – Да… надо идти…

Они кое-как доковыляли до хижины. Все знают: дом – это крепость. Дом – это место, куда не войдёт ни один лечащий. Куда не сунется зверь. Где не убьёт ураган. Кот и девушка спрятались под одеяло, обнялись и уставились в темноту, в которой скользили синие огни и множились механические голоса, обещающих помощь. Но вскоре лечащие не найдя намеченной жертвы ушли. Вдалеке на острове грибов мелькнуло длинное тело огромной змеи. Элела прошептала: «Рекс Ангус вышла на охоту».
Кот прокрался на крыльцо, схватил зубами загривок убитой крысы и втащил добычу в дом. Змеи редко едят падаль… но если будет буря…

***

Элела проснулась, потому что пришли охраняющие. Их было четверо. Они долго расспрашивали о том, как погибли лечащие.

– Они наши братья. Если их убиваем мы, то потом можем перепрограммировать и сделать охраняющими, но твой кот…

– Мой кот только одного укусил, – девушка нарочно избегала произносить слово «убил». Не хотела злить роботов. Она прекрасно знала, что охраняющие имеют характер, умеют испытывать эмоции и мстить. – А, что случилось с остальными, не знаю…
Роботы переглянулись. Их лица исказили гадкие улыбки:

– Люди неблагодарны. Мы делаем для людей всё, а они натравливают котов.

Элела не стала спорить – знала, что наговорит глупостей, спросит лишнего. Мать убеждала, что бояться охраняющих это – всё равно, что бояться людей – нелепо. Она говорила, что ни один человек не сделает другому больно, и ни один робот не причинит вреда.

– Я не натравливала.

– Значит, Тод не подчиняется твоим командам? – самый высокий из роботов с добродушным лицом снял с пояса длинный убивающий жезл, ткнул кота в шею. – Значит это плохое животное, которое следует усыпить ради безопасности?

Элела страшно побледнела и встретилась взглядом с питомцем. По закону, если человек умирает, то его животные усыпляются. Но что, если охраняющие убьют человека? Оставят ли они Тода в живых? Стоит ли брать на себя ответственность? Девушка тряхнула головой, отгоняя малодушные мысли:

– Мой кот – очень хороший кот. Он слушается моих приказов, но… – нахмурилась, – когда напали крысы, я приказала ему защищать дом и меня. Тод и выполнил приказ.
Робот с женским лицом промурлыкал несуразно-низким голосом:

– Мне кажется, наша беседа должна иметь продолжение, – многозначительно понизил голос. – Возможно…эта девочка нам пригодится…

Элела подумала, что видела это лицо прежде. Подумала, что раньше эти глаза, губы, брови принадлежали мисс Стерем, пропавшей когда-то давно во время бури. Её посчитали мёртвой, а люди быстро забывают своих мёртвых. Большинство людей. Язык завертелся, пытаясь спросить что-то вроде: «А вы что? Убили мисс Стерем и отобрали её кожу, потому что не хотите походить на лечащих? Да?»
Кот тоскливо заворчал. Его разум говорил – всё в порядке, они нас не тронут. Нутро же требовало бежать, куда глаза глядят.
Вдруг охраняющие отступили. Их лица сделались длинными и встревоженными.
Элела не сразу поняла, на что смотрят роботы, обернулась:

– Змея… – прошептала она.

Она была огромной. Её тело покрывала тонкая чешуя блестящая словно зеркало. Королевская Зеркальная змея, а, если точнее, змей. У самцов Рекс Ангус костяные отростки на спине и шее много мощней чем у самок. Чудовище плотоядно разглядывало роботов, кота, девушку.
Охраняющие вдруг потеряли интерес к беседе, распрощались с хозяйкой дома, на всякий случай предупредили, что идёт буря, и очень быстро ушли.
Змея перестала угрожающе топорщить наросты, опустилась и положила огромную страшную голову на ствол поваленного дерева.
Элела хотела спрятаться в домике, но что-то её остановило.

– Тод, по-моему, ей больно…

Кот взял в зубы ладонь хозяйки и потянул: «Нам какое дело?»

– Посмотри, какие у неё грустные глаза…

Глаза у Рекс Ангус были обычные для любой змеи: не моргающие, пустые, ничего не выражающие.
Элела высвободила руку из пасти питомца и медленно, но уверенно пошла к Зеркальной:

– Тебе больно? Да? Я помогу.

Змей зашипел. Голос звучал неразборчиво, но кот понял: «У меня голова уже болит от болтовни! Ты замолчишь, наконец? Ох, ещё и эта заноза…»
Элела замедлила шаг. Подходить к такому опасному животному было страшно:

– Но ведь змеи очень разумны, правда Тод. Не просто же так она тут разлеглась. Все знают, что змеи самые умные на планете... Старик Зарман, к примеру, замечал, что ужик живущий по соседству любит шутить. Его жена Махи находила свои украшения одетыми на ездового пса. Обижалась на мужа, а это ужик шутил… Сам Зарман, когда собрался выбросить старые дырявые сапоги, утром обнаружил их на ногах…

Кот зашипел, пытаясь поговорить со змеёй, как учила мама: «Моя хозяйка хочет помочь».
Змей затравленно шикнул: «Пусть замолчит. Ох… »
Тод, воодушевлённый ответом, не содержащим угроз, осторожно заметил: «Невозможно. Мне кажется, она намерена помочь тебе во что бы то ни стало».
Элела нервно заметила:

– По-моему, шутить могут только разумные существа. Ты как считаешь?

Рекс приподнял голову. Змеи не боятся ни людей, ни охраняющих. Палки роботов не способны нанести вред. Люди и вовсе безобидны… а эта девушка…
Змей не мог больше терпеть боль. Он открыл рот и продемонстрировал «занозу».
Элела испуганно попятилась, но заметила, что между языком и зубами Зеркального что-то застряло. Оно было блестящим и напоминало руку.

– Так вот кто убил Лечащих. Сейчас помогу, – с трудом вытащила остатки механизма. – Бедненький, все пять игл в рот воткнулись… – бросила неприятный предмет в воду.

Змей несколько раз открыл и закрыл пасть, повернул голову вправо и влево, убедился, что больше ничто не мешает, прошипел: «Спасибо, а я думал, люди бесполезны».
Кот, первый раз гордый за свою Элелу, выпятил грудь: «Это другие бесполезные, а моя госпожа…»
«Замолчи, – беззлобно, но с болью в голосе прошипел змей. Смягчившись, добавил. – Голова страшно болит… » Скрылся под водой.

***

Предупреждение об урагане всё же было дано, но значительно позже обычного. Элела проверила лебёдку, стала крутить её, чтобы затянуть домик на безопасную высоту. В этом году значилась отметка в двенадцать метров.

– Тод, помогай, – кинула коту трос. – Слушай, вот говорят, что в пальцах Лечащих маленькие роботы, которые умеют менять людей. Их можно увидеть? Или вот, к примеру, кто-то выживал после обратной мутации?

Кот потянул трос: «Думаю, надо работать быстрей, а то вон уже ветер стих, а облака взлетели так высоко, что и летающей жабе не доскочить».
В небе образовался так называемый «аркан». Облака выбросило жарой высоко в небо, встречный поток потащил их по кругу. В середине чёрной смертельной петли пылал огненный солнечный глаз. На болоте не осталось тумана. Гать казалась раздетой, испуганно содрогалась от предчувствия удара стихии.
Кот ухватил верёвку, прыгнул на дерево. Вращающийся ворот медленно подтягивал домик выше и выше. Механик, устраивая нагрузку лебёдки, делал ставку на количество оборотов, а не на прилагаемую силу. Выше и выше поднималась луковка домика. Испуганней и испуганней становилась Элела.

– Скеф! – рявкнула она. – Тод! Тяни!

Кот дёрнул верёвку и зацепил за крюк. Домишко прижался к стволу, встал между огромными ветвями. Тод, не дожидаясь распоряжений, ловко забегал, путая и укрепляя убежище в его ложе. Элела принялась стягивать второй лебёдкой ветви.
Стало душно. Облака словно бы совсем разбежались кто куда, небо показалось зеленовато-синим и прозрачным. До урагана оставались секунды.

– Хей! – раздалось откуда-то. – Хей! Помоги!

Элела открыла рот от удивления, внизу стояла женщина. Майна, служащая почтальоном. В голове девушки мелькнула: «Почта таким утром? Она рехнулась?»
Лестница, уже было закреплённая Тодом, опустилась вниз. Почтальон, ловко перебирая руками, стала карабкаться вверх. Её кот Рудзи вспрыгнул на ветви.
Элела подбодрила:

– Давай! Скорей!

Майна не ответила – берегла дыхание.
И вдруг: «Ву-у-у-во-о-ох. Ба-бах!»
Небо вздохнуло, капли рванули навстречу друг другу, завертелись, ускоряясь и взлетая по ветру к самому алому солнцу, черня его, закрывая свинцовой пеленой. Элеле следовало бы спрятаться в дом и плотно закрыть дверь, но она ждала Майну.
Коты завопили в две глотки, поторапливая людей.

– Руку! – крикнула Элела и с неожиданной для себя силой выдернула женщину на площадку.

– Лестница, – задыхаясь, крикнула гостья. – Зацепит, вынесет к скефу в…

Ветер заглушил слова. Они взялись за работу сообща. Первые тёплые пробные тычки урагана чуть не опрокинули девушку, когда та крепила карабины и скобы.
Женщины и коты вбежали в дом. Элела захлопнула дверь, активизировала электронный затвор и искусственную вентиляцию.

– Всё! Теперь уж…

Слова заглушил грохот обрушившихся с неба потоков воды. Женщины сели в кресла и пристегнулись. Коты забрались под накрепко прикрученную к полу кровать. Огромные ветви кремнистого сангра, каждая толщиной с дом, запрыгали вверх-вниз, влево-вправо. Буря заставила дохлую крысу отплясывать уродливый танец, клацать мёртвыми зубами.
Стихия бушевала четыре часа. Казалось, вот-вот и ураган ударит ещё раз и крак! Расколет пластиковый орешек.

***

Буря прекратили выковывать из света и грохота единый клинок грозы. Какофония распалась на отдельные потрескивания и вспышки, уснула, но вода всё ещё была высока.
Элела сидела на крыльце домика и гадала: улучшится улов после потопа или станет ещё хуже. Тод потёрся о щёку девушки усатой мордой, замурлыкал.
Майна заметила:

– Твой кот очень вовремя поймал крысу. У неё отличная белая шкура – сошьёшь себе прелестное платье ко времени ярмарки. Да и мясо у твари съедобное, будет, что кушать, пока вода не сойдёт полностью.

– Ой, – отмахнулась Элела. – Платье… – горько улыбнулась. – Родители дали только двоих детей без летальных мутаций: меня и Руту. Кто женится на такой девушке? Кто захочет рисковать?

Взгляд женщины стал бархатным, таинственным:

– Зато какие красивые дети! А мужчины о многом ли думают? – отмахнулась и заговорчески шепнула: – За твоей сестрой ухлёстывает мой сын Лейми. Он требует пригласить её на смотрины. Мой муж пока не даёт согласия, но скоро сдастся. Так что, кто знает, милая, кто знает…

Глаза Элелы разгорелись и завистью, и восторгом, и радостью. Чувства сплелись и срослись воедино: «Лейми красивый. Я его помню, такой высокий и умный и, по-моему, неплохо играл на арфе-сорокострунке. Мы с ним когда-то дружили… »

– Я очень рада за Руту, – глаза вспыхнули искренним порывом. – Вот, передайте ей шкуру и этот жемчуг. Пригодится для свадебного платья.

– Оставь. Ты ничего не должна сестре.

– Я должна ей многое. Даже свою жизнь.

– Ну, как знаешь. Охраняющим такие передачки не понравятся, – смягчилась. – Ладно, дело твоё. Ах, вот и лодка. Будут хорошие новости, принесу их тебе первой, – махнула рукой и спрыгнула в подъехавшую к самому крыльцу скорлупку почтового судёнышка.

***

Наконец наступило настоящее лето. После бури и наводнения болото расцвело. Многочисленные платформы сангров податливыми островками плавали по заводям. Их пока нежные корни обгрызали рыбы, на рыбу охотились ползуны и крысы. Тод прибегал домой только чтобы помочь с сетями и поесть, а остальное время таскался по соседским кошкам. Элела чаще обычного смотрелась в зеркало, вздыхала и играла на флейте. Мелодии все как одна получались тоскливые.
Вечером последнего дня эррума – первого месяца лета – приехал Зарм. Его молодой пёс так обрадовался Элеле, что чуть не убил своей широкой плоской лапищей.

– Тише, Холло, тише, – рассмеялась девушка и помогла старику–механику спуститься с высокой холки на землю. – После урагана я обработала колёса лебёдки чёрным жиром, а тросы смолой восковицы.

Старик улыбнулся, потёр занемевшую от скачки спину:

– Ох, если бы ты ещё и печь заправляла сама и сама добывала грибы. Я бы взял тебя помощницей.

Девушка зарделась, а потом заметила, что Зарм выглядит смущенным, а на боках Холло болтаются большие пустые сумки:

– А… почему вы… – замолчала: «Он думал, что не найдёт меня живой, потому пришёл так поздно и не привёз ничего на мену».

– Что почему? – мужчина блеснул бесцветными глазками и повёл длинным носом, отчего стал похожим на гадкую морщинистую крысу.

Улыбнулась:

– Почему вы думаете, что я бы справилась со сбором грибов?

– Ты умная, – с какой-то неприязнью в голосе ответил Зарм. – Охраняющий пропал. Ты не видела ничего необычного? Кого-то незнакомого поблизости?

Девушка задумалась: «Видела, но стоит ли с тобой, дедушка, об этом говорить? Нет. Не стоит».

– Пожалуй, что ничего необычного не было.

– Ну что ж… пойдем, заправлю твою печку. – Но если увидишь, скажи по коммуникатору, получишь много меновых жетонов. Говорят, того охраняющего утащила змея… – многозначительно поднял вверх указательный палец и хитро сощурился. – А ты, говорят, ладишь со змеями.

Элела отвернулась. Нет. Она ничего не будет говорить Зарму. Пусть встреча с Рекс Ангус останется их с Тодом тайной.

***

Длинные лоскуты лишайников раскачивались на лёгком ветру. Цветочные грозди орхидей купались в ласковых волнах пушистого тумана. Откуда-то издали донёсся крик: «Помогите!»
Элела отложила тростниковую флейту – может статься, какой-нибудь рыбак или почтальон не рассчитал прочности сангрового плота и провалился в илистую топь. Она поспешила на помощь.

– Эй! Кто здесь?

В ответ тишина. Девушка почувствовала, как диадема радаров встаёт дыбом – если человек провалился не глубоко, его можно вытащить. Если вдохнул не грязь, а воду, нетрудно оживить. Однако, не было видно и следа путника: «Неужели почудилось?».
Но вот под густой занавеской мха и широких листьев мангра показалась долговязая фигура, сделала приветственный жест.

– Привет… – буркнула Элела. – Кто–то звал на помощь?

Мужчина пожал острыми широкими плечами.
Девушка подбодрила себя: «Это человек или охраняющий. В любом случае он не сделает ничего плохого. Или сделает?» Хотела сбежать, но любопытство взяло верх над страхом:

– Ты тот охраняющий, которого зачем–то утащила змея?

Фигура шевельнулась, приблизилась, словно сделала несколько шагов.

– Нет, – тихо и неразборчиво сказал незнакомец.

– Кто ты?

Человек рассказал на языке охотничьих жестов, что прибыл с дальних островков сорокового меридиана, что заплутал во время наводнения, что он один из бесплодных мужчин, получивших нелетальные мутации.
Некоторые слова Элела не понимала, и тогда незнакомец выводил аккуратные буквы на илистом берегу. Наконец протянул уродливую руку с длинными узловатыми перепончатыми пальцами и острыми чёрными когтями для рукопожатия. Прошептал:

– Кнут.

– Элела.

Мужчина улыбнулся и тронул флейту, торчащую из маленькой сумки, перевешенной через плечо. Сделал вид, что играет, и показал жест восторга, сделав рукой волну.
Девушка смущённо зашарила взглядом по корягам:

– Ну, прям уж, хорошо играю… так…

Кнут снова тронул флейту, приложил ладонь к сердцу и поклонился: «Сыграй для меня, пожалуйста».
Элела решила, что можно похвастаться перед охотником своими умениями:

– Я раздобыла старые книги о музыке и прочитала про ноты, правда, в них много непонятного, но…

Кнут приложил палец к губам и склонил голову набок, отчего тёмные длинные волосы блеснули скрытым благородным узором, как на змеиной спине: ромбы и разводы.
Элела поборола смущение и приложила флейту к губам. Тихая мелодия поплыла над болотом.
Мужчина чуть прикрыл веки, сложил руки на груди и покачивался в такт музыке.
Девушка играла очень старательно. У неё ещё никогда не было столь благодарного слушателя. Единственная мысль, которая её беспокоила, была: «Что такое с его ногами? Тоже мутация? Словно плывёт над землёй. Хотя, какая разница? Ему ведь странные ноги ничуть не мешают, а мне-то, какое дело? Тот же Зарм имеет прекрасное здоровое тело, а какой гадиной оказался… » Наконец, Элела отложила флейту и спросила с усталым придыхом:

– Ну? Как? – голова у неё кружилась от напряжения и нехватки воздуха.

Кнут захлопал в ладоши и изобразил ещё одну волну.
Элела покачнулась. Поймав на себе обеспокоенный взгляд нового знакомого, пояснила:

– Это оттого, что долго играла. Всё хорошо.

Издали послышался длинный, недовольный кошачий «мяяаф». Это Тод звал вытаскивать сети. Должно быть, торопился по своим неотложным делам и хотел справиться с работой как можно скорее.
Элела попятилась и первый раз смутилась того, что обнажена: «Что это я? Все рыбачки так ходят. Принаряжаются, только выходя на ярмарку». Пролепетала:

– Мне пора. Ты заходи как-нибудь ещё.

Кнут серьёзно кивнул, поклонился и исчез за мшистым пологом.
Тод, явившийся мгновение спустя, настороженно зарычал, закружил, нюхая землю, но быстро успокоился.
Девушка спросила питомца:

– Ну, что? Всем котам доказал, что самый сильный? – тронула пальчиком разодранное ухо питомца. – Или нашёлся задира сильней?

Тод насмешливо фыркнул: «Вот ещё, скажешь. Конечно, всех поставил на место». Высоко поднял хвост, торопливо зашагал к снастям.

***

Так бывает – живёшь и не знаешь, что на свете есть человек, который понимает тебя с полуслова. Друг, который не смеётся над твоими увлечениями. Кнут с удовольствием учился играть на флейте, выспрашивал о первопоселенцах, рассказывал смешные истории. И пусть у него не было голоса, и редкие слова звучали сипло и невнятно, вскоре Элела позабыла об этой странности. Какая разница, как выражена мысль? Если она глупая, то рисуй её, пиши буквами, пой на все лады, она останется сама собой – маленькой глупенькой мыслишкой. Если же интересная она увлечёт за собой и жестом и буквами в илистой грязи.

– Ты знаешь, – сказала девушка, усаживаясь возле Кнута и прижимаясь плечом к его плечу. – Иногда мне кажется, что многое можно сделать проще. Рыбу выращивать из мальков. Я делала так в первый взрослый год, но меня отругали охраняющие, а люди сказали, что глупая.

Кнут покачал головой: «Раньше, ещё двести лет назад, все рыбаки строили заводи и кормили рыбу. Им никогда не приходилось голодать».

– Откуда ты знаешь, не хочешь же сказать, что кто-то прожил так долго. Моим родителям уже сорок и скоро они не смогут заботиться о себе, станут чаще болеть и наконец… – почесала нос, пытаясь не заплакать, – не переживут зиму.

Кнут уставился куда-то вдаль, словно видел на многие века назад: «Нетрудно догадаться. Ты замечала, что у заводи, в которой ловишь, укреплены берега, а сквозь воду видны ворота, а на берегу какие-то полуразбитые корыта? Всё это было частью рыбной фермы».

– Что с нами происходит? – Элела заёрзала и поймала взгляд мужчины. – Ты понимаешь, что с нами происходит?

Кнут неопределенно повёл рукой, словно не решаясь выразить свою мысль. Его пальцы то складывались в знак «стадо», то изображали охраняющего, то чертили петлю, но, в конце концов, мужчина отмахнулся: «Ничего. Это просто жизнь. Дожди и солнце сменяют друг друга. Иногда приходит буря, но разве по-настоящему это что-то меняет?»
Элела почувствовала, как тревога отступает, пожала плечами: «Наверное, нет».

***

Тод пришёл домой ночью и не застал хозяйку дома. Сначала обеспокоился, но услышал вдалеке песню флейты или…

– Две флейты?

Кот подскочил было с места, но решил: «Элела давно не котёнок, как-нибудь без меня разберётся». Уснул.

***

Жаркий санир, второй месяц лета, подходил к середине. Теперь всякий раз после жаркого утра следовал дождливый полдень и туманный вечер. Тод успокоился, его больше не влекло к приключениям. Он отсыпался, зализывал полученные в боях раны, отъедался и нехотя слушал рассказы хозяйки о новом соседе по имени Кнут, и пытался припомнить, какое животное обитает слева от Элелиных заводей. Почти задремал, но резко прыгнул. Шерсть на загривке встала дыбом.
Девушка спросила:

– Ты чего?

Кот заходил по дому туда-сюда, хлеща бока хвостом.
Послышалась песня флейты. Элела завороженно посмотрела вдаль.

– Это он… – бросила недочищеную рыбу, ополоснула руки, пригладила волосы, схватила сумку, бросилась к двери.

Кот преградил дорогу и зарычал. Не так, как обычно, когда считает, что хозяйка говорит или делает глупости, а по-настоящему, как на врага.
Элела замерла:

– Ты чего? Кнут мой друг! Ты же ничего не знаешь!

Кот поднялся на задние лапы, став выше хозяйки ростом, и легонько пихнул её в плечо лапой. От этого «легонько» девушка отлетела в сторону, потеряла равновесие и рухнула на кровать. Первый раз Элела решилась спорить со строптивым питомцем:

– Ах, так!? Да? А ну уйди, иначе я позову охраняющих, – дрожащие пальцы потянулись к кнопке вызова.

Тод опустился на четвереньки, подошёл вплотную. Глаза в глаза заглянул в лицо девушки: «Ты готова убить меня?»
И увидел, что Элела и вправду готова на всё, лишь бы сегодня выйти из дома и встретиться со своим новым «другом». Кот отступил: «Люди. Думаете, что знаете хоть что-то? Ну, иди-иди».
Девушка удивилась. Тод никогда так легко не сдавался: «Ты поверил, что я бы вызвала этих уродов? Ты такой же, как все! Ты как они! »
Флейта пела.
Кнут уселся на сформированную сангровую платформу, как на плот или лодку, и, барахтая «ногами» в воде, – какая беспечность – плыл вдоль берега.
Элела залюбовалась лицом друга – оно было необычным. Почти нечеловеческим. Пожалуй, слишком выступающий подбородок и развитые скулы, глаза – пара тёмных запятых и губы – тонкая упрямая линия. И всё же в этом лице была своя странная, магическая красота. Девушка достала из сумочки флейту и приложила к губам. В который раз две песни слились в одну чарующую мелодию.
Кнут еле заметно улыбнулся и направил «плот» к берегу. Протянул руку: «Прыгай».
Элела ловко вскочила на плот. Прежде ей и в голову не пришло бы доверять ломким первогодкам сангрового дерева. Раньше. Но не теперь.
Сильные руки подхватили, помогли удержаться.
Они сели спина к спине, затылок к затылку.
Кнут толкал плот. Элела не хотела ни о чём щебетать. Из-за вечной пелены облаков улыбалась одинокая звезда.

– Когда я рядом с тобой… – пробормотала девушка. – Это так, словно ничего не может случиться.

Кнут вздохнул, подгрёб к берегу, помог перескочить илистую полоску, зажестикулировал:

– Болот всё меньше. Меньше туманов и топей. Больше суши. Ты заметила, что бури стали просто чудовищными. Гибнет много животных. И ещё… – задумался. – Бури всегда происходят в период становления сангров. Будто кто-то нарочно разбивает кремнистые платформы до созревания.

Девушка нахмурилась. Чувство обеспокоенности, ощущение шаткости мира и какой–то угрозы вернулись.

– Я… – она не знала, стоит ли об этом говорить. – Читала, что древние умели управлять погодой. Но ты же не хочешь сказать, что охраняющие нарочно делают бурю?

– А зачем людям будут нужны роботы, если не будет болот, ядовитых грибов и страшных бурь. От кого они будут охранять, если исчезнут лечащие?
Девушка робко предположила:

– От змей? Змеи большие и сильные, и страшные.

Кнут задумался, сорвал с низкой ветви великолепную белую орхидею. Он хотел сказать что-то, сложил пальцы в очередном жесте, но…
Тод прыгнул. Клыки впились в руку мужчины. Серо-стальные когти рубанули по плечам. Кнут покачнулся, но устоял. Ударил зверя по боку.
Элелу обдало жаром и холодом. Глаза широко распахнулись от ужаса, а в горле острым комом застрял крик.
Кнут попытался оторвать от себя кота, тот брыкнул задними лапами, разрывая противнику кожу живота. Уродливые алые капли запятнали траву. Мужчина устоял.
Элела не верила своим глазам. Любой зверь или человек не выдержал бы такой страшной атаки.

– Тод, не-е-ет! – крик всё же сумел сломать сухие оковы паники.

Кот разжал челюсти, но только чтобы удобней перехватить руку.
Мир прыгнул, встал на дыбы, кремнистая трава полетела в стороны, хрустнула ветка. Будто промчался светящийся вихрь. Кот отлетел к дереву.
Элела увидела, наконец, ноги своего Кнута, а точнее то, что было вместо них – длинный хвост, покрытый зеркальной чешуёй. «Королевские Змеи – змеи, умеющие быть невидимыми, умеющие принимать любую форму» – вспомнились ей строки из учебника.

– Нет… – слёзы сделали мир нечётким, нервная улыбка повисла на удивлённом лице. – Ты когда говорил… – потеряла сознание.

***

Элела не знала, как оказалась дома – дошла ли или её донёс Кнут.
Кот заглянул в лицо.

– Мяу, – извиняющимся тоном проплакал он.

– Мяу… – ответила Элела. Ей было очень плохо и больно. Так больно, как не было никогда. Даже когда в школе дразнили чудной и цикадой, когда ломала руку, когда поняла, что будет видеться с сестрой Рутой и родителями раз в год на летней ярмарке.

– Змеиная шутка… ха-ха… – накрылась с головой одеялом.

***

Майна пришла как всегда неожиданно. Глаза блестят, губы сжаты, словно пытается не выболтать что–то раньше времени.
Элела, чистящая очередную рыбу, отвлеклась от работы, отёрла руки о мочало мха.

– Хей! Расказывай!

Женщина покрасовалась:

– Как тебе платье? Нашла шкуру зеркальной.

– Красивое! – кивнула Элела. – Скажи, охраняющего нашли? А когда ярмарка, как дела у моих родителей и сестры?

– Нерре! Тише! Не торопись. Две новости: одна очень плохая, вторая очень-очень хорошая.

Девушка прикинула так и эдак.

– А без плохой-то никак?

– Хей! Хитрая девочка. Никак. Без первой нет второй. Слушай, а ты где взяла саженцы баанкуда, я их лет десять не видела.

– Нашла на одном болотном острове, – уклончиво ответила Элела. – Давай сначала плохую.

– Сестра твоя умирает. Лечащие обняли.

Элела пошатнулась. Кот вовремя подставил свой бок. Она села, и какое-то время сидела, часто дыша и пытаясь прийти в себя:

– Да как же?

– До бури были нападения. Она была на улице. Теперь хорошая, – достала из-за пазухи приглашение к браку. – Хей-хей, пляши, девочка. Отец выписал разрешение на смотрины. Твоя сестра отказалась. Она всё равно к концу лета умрёт. Мы сговорились, что ты переедешь в дом Руты и станешь Рутой. Вас один Скэф различит. А ты мне всё же больше по нраву. Да и должок за мной, помнишь?

Элела села. С одной стороны, наверное, правильно говорит Майна – какая разница, да и после первой брачной ночи всё будет определено и однозначно. Лейни просто не сможет не любить свою жену: «А вдруг я не смогу любить его?» Она испуганно уставилась на женщину и выпалила:

– Не могу, – часто–часто заморгала. – Не могу, Майна, – улыбнулась. – Никак не могу…

Тод удивился внезапному воодушевлению хозяйки. Три недели она не играла на флейте, не пела и не болтала о глупостях.
Майна тронула лоб девушки:

– Ней. Не торопись. Ты от счастья рехнулась, что ли? Ты понимаешь, что такой шанс бывает раз в жизни?

– Да… – поморщилась, словно от боли. – Майна… Хочешь отдать долг за свою жизнь?

– Конечно. Это принято.

Элела скривилась. «Принято. Э-э-э нет, я сделаю то, что никак не принято» – озорно шлёпнула себя по коленям:

– Дай тройку ездовых псов, я перевезу сестру к себе вместе с домом. Ты же сказала, что моя сестра умрёт к зиме, а до зимы ещё четыре месяца. Я позабочусь о ней, и авось выживет.

– Да ты… ненормальная, – вскинулась Майна, порвала приглашение. – Ненормальная. Больная! Ты понимаешь, что будешь нянчить мертвеца? Это глупо…

– Так же глупо, как верить змее… – тихо сказала Элела в сторону. – Так поможешь?

– Да, – нехотя буркнула Майна.

***

Лейни управлял псами. Псы, вывалив языки, тянули дом. Элела вела сестру Руту под руку:

– Потерпи, скоро дойдём. Как ты исхудала.

– Охраняющие отобрали у меня кота. Сказали, он убьёт меня, перестанет узнавать из-за мутации. Я не смогла тянуть сеть, рыбы не стало…

– Почему не пошла ко мне?

Рута пожала плечами.

– Это нерационально – заботиться о мёртвых…

– Я здесь вижу только живых, – сказала, словно сплюнула Элела. – Те, кто думают иначе, будут мертвы для меня.

Лейни обернулся, бросил странный тяжёлый взгляд.
Тод подумал: «Доложит охраняющим, настрочит жалобу, как пить дать. Уж я в людях кое-что понимаю… »
Юноша вдруг пробормотал:

– Я перетащу свой дом к вам в низину. Я охотник, рыбу не отниму. Зато стану приносить мясо.

Элела вздрогнула. Пусть говорят, что умопомешательство не заразно. Кажется, они трое составили исключение.

***

Тод сходил с ума от беспокойства, нигде не находил себе места. Тут и там мерещились тени охраняющих. То и дело рядом обнаруживались опасные твари. С одними справлялся Лейни, вторых коту приходилось одолевать самому. Третьих примечала Элела и наивно удивлялась:

– Огненные ворчуны, ну надо же, откуда в это время года? Мир, правда, сошёл с ума.

Кот орал об опасности, а ему то кидали рыбу, то гладили живот, то заглядывали в пасть в поисках больного зуба: «Какие же вы наивные! Люди! Кто позволит вам жить иначе, чем все? Кому это понравится? Вы заботитесь о той, что для всех мертва. А что, если завтра безногому ребёнку найдётся место в родительском доме? Что, если люди и впрямь поставят дома друг подле друга и станут защищаться плечо к плечу?» Наконец, его нервы не выдержали. Он знал того, кто сможет думать рационально и сможет повлиять на Элелу.

***

Кнут страдал. Он не мог объяснить, почему не хочет просто заниматься своими делами. Чаще обычного лежит и смотрит в мрачный заскорузлый свод своего логова, обустроенного внутри мангра. Тело было вполне здорово и, хотя подверглось страшным изменениям, осталось сильным и не болело.
Охраняющий буркнул из своей клетки:

– Ты бы хоть поучился чему-то. Или отпустил меня, раз больше не нужен.

Кнут бросил в робота рыбную кость:

– Молчи. Не нужен сейчас, потом пригодишься.

– Зачем? Я и так научил тебя всему что умею: читать, писать, считать, даже говорить
кое-какие слова на человеческом. Вылечить тебя и сделать нормальной змеёй я не могу.
Так отпусти меня уже.

Кнут закатил глаза: «Ну, конечно. Я так глуп, что позволю узнать о себе таким, как ты?» Вслух ничего не сказал.
Снаружи послышались отвратительные звуки кошачьей песни.
Кнут потёр щёку. Раны зажили, но шрамы остались. Он не злился на Тода. Кот защищал Элелу. Змею стало нестерпимо стыдно: «Я ведь хотел сказать ей, но всё откладывал… »
Вопли не стихали. Среди неразборчивых фраз кошачьего языка слышался зов: «А ну выходи червяк».
Кнут нахмурился: «А вот это уже обидно. Надо проучить этого мехового негодяя. Зря я его тогда не убил… »

– Это поправимо, – шикнул змей себе под нос и устремился к выходу. – Ну?

– Ты должен спасти Элелу… – выпалил Тод.

– От кого?

– От себя. Она совершенно рехнулась, – Тод довольно сносно владел змеиным наречием.

Его матушка дружила с одной гадюкой по соседству, и в детстве коту приходилось играть со змеятами.
Кнут свернул двадцати пяти метровый хвост кольцами. Задумался. Вопросительно уставился на кота.
Тод потребовал:

– Объясни им, что их убьют. Пусть Элела прогонит Руту, а Лейни ступает туда, откуда явился.

– Нет, – неожиданно шикнул Кнут. – Нет. До ярмарки придётся подождать. Скажи, если не ошибаюсь, ярмарка через неделю? Мне нужно кое-что подготовить…

Кот лёг и накрыл голову лапами: «Надо бежать… » Но не сбежал.

***

Элела и Лейни шли бок о бок. Тод бесшумной тенью скользил в кронах деревьев. Он то забегал вперёд и принюхивался, то отставал и надолго замирал, чтобы убедиться – никто не преследует.

– Кнут сказал, что программа охраняющих не позволяет убивать людей, – прошептала девушка.

– Угу, – насмешливо буркнул Лейни. – А ты тоже замечала, что у роботов лица мёртвых людей?

Жирная крыса, греющаяся на камне, лениво приподняла ставшую почти круглой морду и свистнула: «тревога». Крысята нехотя заковыляли к норе, впрочем, прятаться не стали, а замерли у тёмного входа и уставились на людей маленькими глазками.
Пёс, изнывающий от жары и тяжести мешков, полнящих повозку, тряхнул головой, отчего воняющая потом слюна брызнула во все стороны, особенно тяжко вздохнул, тявкнул.
Крыса демонстративно отвернулась.

– Не расстраивайся, Бугут, – Лейни погладил пса по мощному плечу. – Ты ведь найдёшь её, когда она пойдёт на север?

Элела заметила:

– Вон дымок. Мы добрались.

Лейни взял девушку за руку:

– Запомнила? Мы муж и жена. Никто не должен раньше времени заподозрить неладное. Они могут переменить цены. Сделай счастливое лицо… ой…

Девушка выпучила глаза, растянула губы в неестественной улыбке.

– Так?

– Лучше просто молчи...

Элела пихнула мужчину в бок.

Ряды были полупусты. Немного рыбы, немного мяса, мало людей. Ярмарка только начиналась и грозилась стать самой жалкой из всех. Бури принесли много вреда и тем, кто растит сладкие микуши и тем, кто охотится, и тем, кто рыбачит. Даже грибных шляпок, годных для топки в зимнее время, было совсем немного. Тележка, заполненная мешками двух гербов: цикады и цветка дурнушника, вызвала огромный интерес.
Тод выскочил откуда-то из-под прилавка, до слёз напугав маленькую девочку, подошедшую слишком близко к телеге, и заставив зевак попятиться.
Охраняющий с толстым лицом утопленника Кабеда, окинул торгующих придирчивым взглядом.

– Ну, чем порадуете?

Элела стала неспешно выкладывать одну за другой вяленые туши длинных угрелей.
Робот потёр дряблый подбородок:

– Но… – хотел сказать, что эти рыбы все ушли в реку, а на реке охотятся только змеи, смолчал.

Лейни улыбнулся другому охраняющему со слишком маленьким личиком, которое только чуточку прикрывало металлопластиковые скулы.

– Привет, Лопшик.

– Я не Лопшик. У охраняющих нет имён.

– Зато имя было у одноногого мальчика, сына Тобиты, который… – помолчал, сощурил глаза. – Который не смог подняться в бурю по лестнице со слишком длинным маршем. И кто только придумал такие большие расстояния меж ступеней?

Робот занервничал, улыбнулся, отчего лицо покрылось продольными складками.

– Природа. Людям с двумя ногами вполне удобно, – нарочито-громко продекламировал один из пунктов программы. – Защищать интересы большинства и отсекать опасное меньшинство…

– А кто решил, что одноногий опасен? – достал из мешка нежные куски золотого мяса горного ящера.

– Откуда… – сдавленно, с помехами тявкнул «Лопшик».

Лейни промолчал. Следом за великолепными рыбами и мясом на прилавок были извлечены сушёные луковки донника и бело-фосфорицирующие шляпки молодых и самых жарких грибов.
В обмен на богатый товар охраняющие дали много жетонов по вывешенному на этот год выгодному курсу.
Люди смотрели на Элелу и Лейни с неприязнью, завистью и восхищением. Юноша и девушка ничего не говорили, но все знали – они живут не так, как того требуют охраняющие, но живут лучше других.
Лейни махнул рукой Тици – выращивающей ящеров для перевоза особо тяжёлых грузов.

– Хей! Мы хотим купить пару.

Она непонимающе захлопала длиннющими ресницами:

– Но их покупают только охраняющие. Не собираетесь же вы сами делать дома или устанавливать их?

Юноша заговочищески ухмыльнулся.

– Мы собираемся убраться отсюда на зиму. Хотим посмотреть, что на севере. Ведь животные стремятся туда.

Толпа зашумела. Элела испугалась: «Нас разорвут на части. Нет. Люди не могут убивать людей».
Из-за прилавка вышла девушка, лишённая чешуи и радаров. Почти такая, какими изображают перволюдей Туманной.

– Я пойду с вами.

– И я! Я скажу, что вы уходите, Дийю. Вы возьмёте нас?

– Мы возьмём вас, – ответил Лейни. Спросил охраняющего. – Теперь мы уже не меньшинство, правда?

– Но вы опасны… – детали заскребли друг о друга внутри робота с лицом Лопшика. – Сумасшедшие.

– А где лечащие, которые могут ставить диагноз и лечить?

Роботы переглянулись и промолчали. Огоньки на их головах загорелись красным, потом оранжевым и, наконец, радостным синим:

– Мы должны предупредить, что сезон бурь начнётся в этот раз намного раньше.

– Не начнётся, – уверенно сказал Лейни. – Вам приказывает не преследовать и не препятствовать разведке человек.

– И кто же из вас человек?

– Я… – огромный мешок раскрылся и расползся под мощным движением змеиного хвоста. Кнут улыбнулся страшной острозубой улыбкой. – Генетический тест, слуга.

Охраняющий защёлкал и, словно невольный солдат, подошёл к чудовищу. Тронул рукой, из–под ногтя мелькнуло жало шприца. Жалко пискнул:

– Подтверждена обратная мутация, подтверждено девяносто восьми процентное соответствие возможной реализации обратной мутации с позитивным выходом. Подтверждён доступ… – зажал рот рукой.

Змей вытряхнул из второго мешка жалкого, лишённого человеческой оболочки охраняющего. Робот заметался то и дело стыдливо прикрывал детали кожуха металлически блестящими руками. Кнут улыбнулся, вытащил из-за спины кажущийся тонюсеньким в его длинных сильных пальцах прут карающего жезла. Растянул тонкие губы в ещё более жёсткой улыбке.
Осмелевшая в присутствии друга Элела пискнула:

– Так будут ли ранние бури!?

– Нет… – проблеяли роботы.

Люди зашептались. Кто-то стал собираться в дорогу, кто-то поспешил заняться обычными делами, закрываясь от происходящего шорами привычного уютного безразличия.

***

Они шли на север вслед за крысами, ползунами и летучими жабами.
Элела, сидящая верхом на огромном ящере, спросила Кнута:

– Не понимаю, почему мы должны уйти? Мы же заставили их слушаться нас.

Змей улыбнулся:

– Охраняющие найдут способ обойти программы. К тому же там, на севере, сангры сформировали материк. Там можно строить дома, как в книге, там… – загадочно улыбнулся. – Кот, ты ведь так хорошо знаешь людей, как ты думаешь, что будет?

Тод лениво зевнул: «Люди поменяли планету и так и остались дураками. Неужели что-то изменится, если мы переедем на тысячу километров северней?»
Слишком тонкий для человека язык змея рассёк воздух. Кнут задумчиво прошипел, наблюдая, как мать помогает сыну без пальцев на руках ухватить поводья: «Кто знает, кот, кто знает… »

Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.

Отредактировано - Дервиш 28 Мая 2015 09:11:00

Как для меня, то есть один недостаток - название. Прочитала ночью. Но, даже под впечатлением, утром пришлось вспоминать название. К тому же, оно слишком простенькое. При такой-то фантазии автора!

Но сам рассказ - лучшее из уже прочитанного (пока прочитано всё!)
Виват автору

Не скучайте, автор! Надеюсь, уверена - дифирамбы будут.

Лучше кошки зверя нет!

mick_ekb звуковой режим видения - эхолокация)) Не хотелось этот термин писать (не знаю почему)
Black_cat - автор увидела АЖ 45 000 знаков да ещё и + 5% радостно вцепилась в клавиатуру и...
В общем пришлось сократить немного, потом ещё немного и ещё...

Хроник.

Отредактировано - xronik8@rambler.ru 10 Мая 2015 18:51:26